"Микки Спиллейн. Тварь" - читать интересную книгу автора

самый шикарный клуб в центре. Я вошел и, захватив местечко в конце стойки,
заказал пиво. Сукин сын налил мне стаканчик в пять унций и содрал за него
шестьдесят центов. Получая сдачу, я спросил про босса.
- Поднялся наверх несколько минут назад.
Одним залпом осушил стакан и, проталкиваясь через публику, я выбрался
из бара. Там, где когда-то была парадная гостиная, прыгали головы танцующих
под оркестр, расположенный на возвышении в конце зала. Дюжины официантов в
белых куртках сновали во всех направлениях, как муравьи, готовящиеся к
зиме, таская подносы, нагруженные до краев стаканами всех мыслимых
размеров. Подсобный бар занимал весь конец коридора, напитки выдавали три
бармена. Короче, настоящая золотая жила.
В общем потоке я поднялся по лестнице, покрытой роскошным ворсистым
ковром. Тут были большей частью мужчины. Здоровенные мужики, жирные, жующие
сигары по три бакса за штуку и носящие с собой тысячи долларов в карманах.
Изредка попадалась дамочка, обвешанная драгоценностями на целое состояние.
На верхней площадке отчетливо слышалось жужжание рулеток и стук игральных
костей, пробиваясь сквозь гул голосов возбужденных игроков, сидевших за
столами. Здорово устроились, жалко портить. Вот что, значит, имел в виду
Прайс. Азартные игры под крылышком властей. Даже делясь с сотней
покровителей, босс греб миллионы.
Толпа разошлась по игорным залам, но я, миновав комнаты для отдыха,
продолжал идти по тускло освещенному коридору, пока не вышел к другой
лестнице. Она была поуже, не так ярко освещена, но с таким же роскошным
ковром. Наверху кто-то закашлял, плеснула вода в охладителе.
Распластавшись по стене, я огляделся, потом юркнул за угол и поставил
ногу на первую ступеньку. Пистолет был у меня в руке, удобно устроившись в
привычном месте. Ступенька за ступенькой я бесшумно поднимался по лестнице.
Наверху свет из двери ложился желтым прямоугольником на панельную обшивку
противоположной стены. За три ступеньки от площадки я почувствовал, как
доска немного подалась под ногой. Я ждал этого.
Ударом плеча я распахнул дверь и ткнул пушкой в лицо обезьяны в
смокинге. Он как раз собирался задвинуть засов.
- Поздно спохватился, - бросил я ему с насмешливой ухмылкой.
Он попытался взять меня на испуг.
- Какого черта тебе здесь надо?
- Заткнись и ляг на пол. Вот там, подальше от двери.
Полагаю, он знал, что с ним будет, если он ослушается. Его лицо
побелело, став одного цвета с воротничком, и он упал на колени, потом
растянулся, как велено, на полу. Перед тем, как зарыться сопаткой в ворс
ковра, он бросил мне взгляд, говоривший: "Ты еще пожалеешь!"
Черта с два, я пожалею, не вчера родился. Я повернул пистолет в руке и
встал за дверью. Долго ждать не пришлось. Ручка повернулась, в комнату
просунулся пистолет, а за ним - молодчик, высматривающий мишень с
плотоядной ухмылкой садистского предвкушения на лице. Когда я огрел его
рукояткой по голове, выражение сразу же стало изумленным, и он рухнул на
пол, как мешок мокрого цемента. Кожа на его лысом черепе была рассечена.
Удар надолго отправил его в сонное царство.
- Ты привел бы в порядок свою сигнализацию под ступенькой, - сказал я
лежащему на полу красавцу, - а то проваливается как западня.
Он поднял на меня глаза, которые, казалось, прыгали с каждым ударом