"Лавирль Спенсер. Трудное счастье " - читать интересную книгу автора

подумал, что сейчас Моника ему откроет, и после этого вся его жизнь может
перемениться.
Появившись на пороге, Моника с неприкрытым удивлением уставилась на
Гарднера. На ней были веревочные туфли и свободное платье мешковидного стиля
до середины икр. Ему никогда не нравился такой бесформенный покрой, и Клэр
не носила таких платьев, потому что ей они тоже не нравились.
- Привет, Моника, - наконец проговорил он.
- Не думаю, что тебе следовало приходить.
- Я решил, что нам надо поговорить. - Он не убирал ключи, чтобы не
пришлось их доставать, если она захлопнет дверь у него перед носом. Монику
явно не радовал его визит, она не отпускала дверную ручку, а ее лицо было
неподвижно, лишено всякого намека на гостеприимство. - Ты так не считаешь? -
спросил Том, горло у него перехватило от волнения, и слова с трудом
просачивались сквозь нервный комок.
Моника вздохнула и ответила:
- Да, наверное.
Когда она отошла, пропуская его, он понял, как ей не хотелось этого
делать.
Дверной замок щелкнул за его спиной, и Гарднер очутился в коридоре,
ведущем в большую гостиную. Одну из стен здесь занимал камин, по бокам
которого находились стеклянные двери, выходящие на веранду из красного
дерева, которая окружала всю западную сторону дома. Повсюду пахло свежей
краской и новыми коврами, и, хотя гардин на окнах еще не было, они тоже
выглядели шикарно.
Нераспакованные коробки с вещами заполняли углы, свободные от мебели.
Моника проводила гостя на левую половину комнаты, где стол и несколько
стульев составляли островок порядка. Стол, должно быть, недавно
отполировали, поскольку в комнате чувствовался лимонный запах полироли, а на
крышке стола виднелся легчайший отпечаток ткани, едва заметный в косых лучах
льющегося в стеклянную дверь света. Веранда выходила на задний двор.
- Присаживайся, - сказала Моника.
Том придвинул стул, хозяйка обошла вокруг стола и заняла место как
можно дальше от гостя.
Напряжение повисло в воздухе. Гарднер пытался подобрать правильные
слова и одновременно побороть неловкость от своего незваного появления.
Моника, казалось, поставила себе целью ни за что не отрывать взгляда от
голой поверхности стола.
- Ну... - пробормотал Том, - наверное, надо спросить напрямую... Кент -
мой сын?
Она отвернулась. Глядя поверх сведенных рук на задний двор, сжала зубы,
потом расслабилась и тихо ответила:
- Да.
Он хрипло выдохнул и прошептал:
- Боже мой.
Опершись локтями о стол, закрыл лицо руками.
Адреналин бушевал в крови Тома словно электрические разряды, его лицо и
руки покрыл липкий пот. Он обхватил одной ладонью другую и крепко прижал
костяшки больших пальцев к губам. Разглядывая Монику, которая, словно шитом,
прикрывалась напускным безразличием, Гарднер думал, как продолжить разговор.
Жизнь предложила ему самую невероятную ситуацию: вдвоем с этой явно