"Герберт Спенсер. Опыты научные, политические и философские. Том 2" - читать интересную книгу автора

входят инструменты, употребляемые на плантациях хлопка, снаряды для его
очистки и сложные машины, которыми он прядется; сюда же относятся корабли,
на которых доставляется хлопок и которые предполагают кораблестроение,
канатные и парусные фабрики, якорные заводы; помимо же всех этих прямо
необходимых условий (из которых каждое заключает в себе много других), нужно
иметь в виду те учреждения, в коих приобретаются требуемые сведения,
печатание и распубликование необходимых известий, наконец, социальную
организацию, которая сделала возможным столь сложное участие различных
деятелей. Дальнейший анализ показал бы, что многие искусства, участвующие
таким образом в экономическом производстве детского платья, в свою очередь,
достигли теперешнего состояния своего медленными шагами, при помощи других
искусств; такой анализ показал бы также, как с самого начала эта взаимность
постоянно возрастала. Впрочем, стоит только принять в соображение, с одной
стороны, до какой степени невозможно для дикаря, даже при готовой руде и
угле, сделать такую простую вещь, как железный топор; как, с другой стороны,
даже сто лет тому назад в Англии, за отсутствием гидравлического пресса,
было бы невозможно поднять трубы Британского моста, - чтобы сразу же
увидеть, как искусства взаимно зависят друг от друга и как необходимо
развитие всех для успеха одного из них. Точно таким же образом науки входят
одна в другую. На деле они неразрывно вотканы в ту же самую ткань искусств и
только условно независимы. Первоначально наука и практическое искусство
составляли одно. Как определить религиозные празднества, когда сеять, как
весить товары, каким образом измерить почву - все это чисто практические
вопросы, из которых возникли астрономия, механика и геометрия. С тех пор шло
постоянное сплетение наук и искусств между собой. Наука снабжала искусства
более верными обобщениями и более полными количественными предвидениями.
Искусства снабжали науку лучшими материалами и более совершенными
инструментами. Эта взаимная зависимость становилась все теснее и теснее не
только между наукой и искусством, но и между самими искусствами и между
самими науками. Как полно повсюду выдерживается аналогия, покажется еще
яснее, когда мы убедимся, что науки суть искусства одна для другой. Если,
как это встречается почти на каждом шагу, факт, анализируемый какой-нибудь
наукой, должен быть сперва подготовлен, т. е. освобожден от возмущающих
фактов посредством наперед открытых методов других наук; то понятно, что эти
другие науки, употребляемые таким образом, стоят в положении искусств. Если
при решении какой-нибудь динамической задачи чертится параллелограмм,
которого стороны и диагональ представляют силы, и посредством замещения масс
силы массами протяжения устанавливается измеряемое отношение между
количествами, которые иначе не даются в руки, - то можно смело сказать, что
геометрия играет ту же самую роль относительно механики, какую играет огонь
литейщика относительно металла, который он готовится плавить. Если,
анализируя явления цветных колец, окружающих точку соприкосновения между
двумя выпуклыми стеклами, какой-нибудь Ньютон определяет путем вычисления
известные промежуточные расстояния, слишком мелкие для непосредственного
измерения, то он употребляет науку числа существенно для той же самой цели,
для которой часовщик употребляет инструменты. Если астроном, прежде чем
вычислить орбиту кометы из произведенных наблюдений, отделяет от них все
ошибки, вытекающие из атмосферных и оптических законов, то очевидно, что
таблицы преломления, книги логарифмов и формулы, которыми он последовательно
пользуется, служат ему так же, как реторты, фильтры и тигли служат