"Герберт Спенсер. Опыты научные, политические и философские. Том 2" - читать интересную книгу автора

какой-либо другой исходной точки, кроме весов.
Далее, вспомним, что в течение того же самого периода существовало уже
некоторое знание химии. Многие ремесла, производившиеся тогда, были бы
невозможны без обобщенного опыта о том, каким образом действуют известные
тела друг на друга при данных условиях. Особенно много примеров представляет
в этом отношении металлургия, которой тогда занимались в обширных размерах.
Мы имеем доказательства, что существовало даже в известном смысле
количественное знание. Так, анализ показывает, что твердый сплав, из
которого египтяне делали свои острые орудия, составлен был из меди и олова в
определенных пропорциях; следовательно, должно было существовать некоторое
установившееся предвидение, что такой сплав мог быть получен только через
смешение металлов именно в этих пропорциях. Справедливо, что это было
простое эмпирическое обобщение, но таково же было обобщение касательно
возвращения затмений, и таковы первые обобщения каждой науки.
Относительно одновременности развития наук в течение этой ранней эпохи
остается заметить только, что даже самая сложная из наук должна была сделать
некоторый успех - может быть, даже относительно больший успех, нежели все
остальные науки, ибо при каких условиях возможно было предшествовавшее
развитие? Прежде всего, нужна была установившаяся и организованная
социальная система. Ряд записанных затмений, постройка дворцов, употребление
весов, занятие металлургией - все это одинаково предполагает сложившуюся и
многолюдную нацию. Существование такой нации предполагает не только законы и
некоторое отправление правосудия - что, как мы знаем, имело место, - но
предполагает даже хорошие законы, законы, сообразные в известной степени с
условиями устойчивости общества, законы, установленные вследствие
очевидности, что действия, ими запрещавшиеся, были опасны для государства.
Мы никак не хотим сказать, чтобы все или даже большая часть этих законов
были таковы, - мы говорим только об основных законах. Нельзя отрицать, что
таковы были законы, касавшиеся жизни и собственности. Нельзя отрицать, что,
как бы ни была незначительна их обязательность в отношениях одного класса к
другому, они были в значительной степени обязательны для членов одного и
того же класса. Едва ли можно оспаривать, что применение этих законов в
среде членов одного и того же класса правители почитали необходимым для
удержания подданных в согласии. Но помимо всяких предположений ясно, что
обыкновенное признание этих требований в тогдашних законах подразумевает
некоторое предвидение общественных явлений. Та же самая идея равенства,
которая, как мы видели, составляет основу всех других наук, составляет также
основу этики и социологии. Понятие правосудия, которое есть основа этики, и
отправление его, составляющее жизненное условие социального существования,
невозможны без признания некоторого сходства в человеческих требованиях в
силу общей человечности людей. Справедливость (equity) буквально значит
ровность (equalness); таким образом, допустив, что в эти первобытные времена
существовала хотя самая неопределенная идея справедливости, должно
допустить, что существовала некоторого рода оценка равенства свободы людей
на добывание себе предметов жизни, а следовательно, определение
существенного принципа национального равновесия.
Таким образом, уже на этой начальной ступени положительных наук, прежде
чем геометрия успела перейти за несколько эмпирических правил, прежде чем
механика пошла далее своей первой теоремы, прежде чем астрономия из чисто
хронологического фазиса перешла в геометрический, - наиболее запутанная из