"Владимир Спектр. Наезд " - читать интересную книгу автора

полуприкрытых век рассматривал друга.
Коля всегда торопится выступить, выслужиться перед значимыми людьми.
Его конек - напористый подхалимаж, желание проявить себя самым лучшим
менеджером на свете. "Интересно, а какой конек у меня?" - на этот вопрос я
не знаю ответа. Слушая энергичную, но немного сбивчивую речь Казака, я
украдкой поглядывал на инвестора, следя за его реакцией. Интересно, хоть
кто-нибудь из доморощенных коммерсантов делает бизнес исходя лишь из
соображений практицизма и экономической выгоды? Как часто, в угоду человеку,
от которого зависит финансирование, приходилось совершать заведомые глупости
и бессмыслицы. Иными словами, деньги - единственный фактор, влияющий на
бизнес, но зачастую не в экономическом, а каком-то бесовском, эмоциональном
смысле.
А ведь наступит день, когда молодые высокообразованные разводилы будут
также сечь за мной. "Это похоже на дедовщину в армии, - думаю я, - сначала
задницу лижешь ты, позже лизать начинают тебе".
Женя, крупный холеный тридцатипятилетний мужик с аккуратной бородкой на
румяном лице крутил в руках свою маленькую моторолу. При одном взгляде на
таких, как он, провинциальные дамы зачарованно пищат друг другу на ухо:
"Бога-а-атый!" Черные брюки и светлый клетчатый пиджак, перстень с
бриллиантом на мизинце, расстегнутая, что называется "до пупа" рубаха,
предъявляющая взорам толстенную золотую цепь с огромным православным
крестом, - все призвано подчеркнуть Женин достаток, его уверенность в
завтрашнем дне и значимость. О себе инвестор всегда говорит прямо, не
тушуясь: "Я человек солидный, влиятельный". Ездит он на огромном, как
автобус, новеньком "джипе" Nissan Patrol и имеет жену Веру. Последняя,
девушка красивая, но чрезвычайно тупая, производит впечатление человека,
постоянно закидывающегося рогипнолом. Говорят, раньше она была учительницей
младших классов, но лично я в этом сомневаюсь. Дети вряд ли стали бы ждать,
пока она соберется с мыслями, чтобы поприветствовать класс.
- Хочу внести предложение, - прервал Казака инвестор. Евгений всегда
говорит очень тихо, почти шепчет, и приходится реально напрягаться, чтобы
разобрать отдельные слова. Я думаю, что подобная манера говорить призвана в
лишний раз убедить окружающих в очевидной и недосягаемой простыми смертными
крутизне собеседника, мол, вы, говно, ловите каждое мое слово,
прислушивайтесь, суки, прислушивайтесь и благодарите судьбу за то, что свела
вас со мной.
- Сейчас сколько времени? - спросил он.
Я посмотрел на свои часы и тут же подумал, что Zenith El Primero надоел
и пора бы уже его поменять. Потом я принялся размышлять о том, какие часы
мне нравятся, разглядывая при этом запястья присутствующих. У Казака - тоже
Zenith, только другая модель. Мы покупали их вместе, в Mercury на Тверской.
На толстой, белой и рыхлой, как булка, лапе Аркатова - довольно банальный
Longines. Несмотря на определенную консервативность и дешевизну этой марки,
я всегда испытывал по отношению к ней теплые чувства. И дело вовсе не в том,
что Longines были любимыми часами какой-нибудь звезды, вроде Элвиса Пресли.
Мой дед носил Longines, причем это были именные часы, подаренные ему
министром обороны Чехословакии. Стоит мне только заметить на ком-нибудь эту
фирму, и я сразу вспоминаю детство. Зима (в памяти всегда только она!), рано
темнеющее небо и россыпь ярких звезд над шпилем МГУ, запах осетрового балыка
и венгерского сервелата (спецзаказ, доставленный водителем) и тихое