"Освальд Шпенглер. Пессимизм ли? Ответ моим критикам" - читать интересную книгу автора

сих пор, это - стиль отдельных писателей, который от очень низкого среднего
уровня подымается до чисто-индивидуального мастерства. Создать прозу мог бы
роман; но сейчас люди практического дела - промышленники, высшие офицеры,
организаторы - пишут лучше, основательнее, яснее и глубже, чем все эти
литераторы десятого ранга, которые из стиля сделали спорт. Я хотел бы видеть
в стране Тиля Эйленшпигеля фарс большого стиля, со всемирно-историческими
горизонтами, искрящийся умом, трагический, легкий и тонкий. Это почти
единственная форма, в которой в наши дни можно быть философом и поэтом
одновременно, не впадая в фальшь. У нас все еще нет того, о чем в свое время
мечтал Ницше, - немецкой музыки, подобной "Кармен", исполненной породы и
ума, брызжущей мелодиями, темпами, огнем, родоначальниками которой не
постыдились бы назвать себя Моцарт и Иоганн Штраус, Брукнер и молодой Шуман.
Но наши нынешние акробаты оркестра не способны ни на что. Что когда-то,
когда существовало живое искусство, было общепринятой нормой, было тактом
жизни, который пронизывал художников, художественные творения и публику и
заставлял каждого творить и воспринимать именно так, как это было нужно, так
что великие и малые художники отличались друг от друга не строгостью формы,
а только глубиной своих концепций, - то теперь уступило место рассудочной
схеме, самому презренному, что только может быть. Все, в чем угасла жизнь,
строится по схеме. Они строят по схеме личную культуру с теософией и культом
великих учителей, личную религию с изданиями Будды на веленевой бумаге, они
набрасывают схему построения государства из эроса. Со времени революции они
хотели бы строить по схеме сельское хозяйство, торговлю и промышленность.
Эти идеалы нужно разбить вдребезги; чем громче будет треск, тем лучше.
Твердость, римская твердость - вот что начинает господствовать в мире. Ни
для чего другого скоро не останется места. Искусство? - Да, но из бетона и
стали. Поэзия? - Да, но поэзия людей с железными нервами и неумолимой
глубиной взгляда. Религия? - Да, но в таком случае возьми свой молитвенник в
руки, а не Конфуция на веленовой бумаге, и иди в церковь. Политика? - Да, но
политика государственных мужей, а не исправителей мирового порядка. Все
остальное не в счет. А главное - никогда не забывать, что мы, люди нашего
века, имеем за собой и что перед нами. Другого Гете у нас, немцев, больше не
будет, но будет - Цезарь.
Перевод - И. Румер

Notes

1

Ряд таких задач ставится во втором томе моей книги.