"Соня Сойер-Джонс. Крыса-любовь " - читать интересную книгу автораТы вымыла голову?
Мама частенько говорила что-то в таком духе, чтобы сбить меня с толку. Она не могла меня видеть, и я это понимала. Она просто слышала запах шампуня. - Тогда скажи, что на мне надето? - спрашивала я. - Я очень устала, Джули. Очень устала. - Какого цвета моя одежда? Если же я слишком наседала на нее, мама захлопывала рот так же плотно, как глаза, и достучаться до нее было невозможно. В глубине души я знала: все мои усилия бесполезны. Даже когда мама открывала глаза и смотрела прямо на меня (такое иногда случалось) - она меня все равно не видела. Она говорила со мной; я отвечала. Но в ее глазах, закрытых или открытых, моего отражения не было. - Думаешь, у нее просветление наоборот? - уточнил Хэл. - По-твоему, она выходит из подполья? Решила сказать - мол, я прикидывалась чуть не двадцать лет, и баста? Я чокнутая и горжусь этим? Домой из больницы я вернулась поздно, далеко за полночь. Хэл в шортах сидел за кухонным столом и уплетал яичницу с беконом. На отсутствие аппетита он никогда не жаловался. - Ты разве не ужинал в ресторане? - Я протянула мужу салфетку. - Ужинал. Пришлось вести клиента в "Сад императора". Заказали классную штуковину с чили и мидиями. Пальчики оближешь. Его вилка с очередной порцией яичницы описала в воздухе дугу - и длинный потек желтка украсил грудь и шорты. (Замочить в холодной воде, потом - Но ты же знаешь эту китайскую еду - проскакивает моментально. Я снова умираю с голоду. - Хэл выпрямился и перевел дух. - Ну? Что сказал врач? - Если приступы паники прекратятся, ее выпишут завтра. Но последствия непредсказуемы. Я опустилась на пол рядом с ним и поискала местечко помягче, чтобы пристроить голову, но Хэл снова начал заглатывать еду, поэтому мне пришлось выбирать между крошками хлеба, яичным желтком и потной грудью. Я свернулась полусидя-полулежа и припала щекой к его бедру. - А вдруг все затянется и маме нужен будет присмотр? - спросила я. - Кроме меня ведь некому это делать. Сквозь густую темную поросль на ноге Хэла я смотрела на свое отражение в зеркальной дверце кухонного шкафчика напротив нас. Странное дело - я видела, как шевелятся мои губы, но женщина в зеркале совершенно на меня не походила. Будто кто-то абсолютно другой. Я даже не была уверена, что доносившийся до меня голос - мой собственный. - Вот в таких случаях и начинаешь ценить братьев и сестер, - сказал Хэл. - Обычно от них толку как от козла молока, но, когда предки сдают, они оказываются очень кстати. У Хэла было трое братьев. Все их родственные отношения сводились к регулярным встречам, где обсуждался единственный вопрос: что делать, если предки доживут до глубокой старости. А родители именно так, вопреки всем ожиданиям (и финансовым прогнозам), похоже, и собирались поступить. А как быть мне, единственной дочери? Я знала, что могу рассчитывать на помощь Триш и Марджи, но всему есть предел. Хэл? Ох, боюсь, на Хэла лучше не |
|
|