"Соня Сойер-Джонс. Крыса-любовь " - читать интересную книгу автора

Ты вымыла голову?
Мама частенько говорила что-то в таком духе, чтобы сбить меня с толку.
Она не могла меня видеть, и я это понимала. Она просто слышала запах
шампуня.
- Тогда скажи, что на мне надето? - спрашивала я.
- Я очень устала, Джули. Очень устала.
- Какого цвета моя одежда?
Если же я слишком наседала на нее, мама захлопывала рот так же плотно,
как глаза, и достучаться до нее было невозможно. В глубине души я знала: все
мои усилия бесполезны. Даже когда мама открывала глаза и смотрела прямо на
меня (такое иногда случалось) - она меня все равно не видела. Она говорила
со мной; я отвечала. Но в ее глазах, закрытых или открытых, моего отражения
не было.

- Думаешь, у нее просветление наоборот? - уточнил Хэл. - По-твоему, она
выходит из подполья? Решила сказать - мол, я прикидывалась чуть не двадцать
лет, и баста? Я чокнутая и горжусь этим?
Домой из больницы я вернулась поздно, далеко за полночь. Хэл в шортах
сидел за кухонным столом и уплетал яичницу с беконом. На отсутствие аппетита
он никогда не жаловался.
- Ты разве не ужинал в ресторане? - Я протянула мужу салфетку.
- Ужинал. Пришлось вести клиента в "Сад императора". Заказали классную
штуковину с чили и мидиями. Пальчики оближешь.
Его вилка с очередной порцией яичницы описала в воздухе дугу - и
длинный потек желтка украсил грудь и шорты. (Замочить в холодной воде, потом
стирать хозяйственным мылом.) Как я уже говорила, Хэл ест по-свински.
- Но ты же знаешь эту китайскую еду - проскакивает моментально. Я снова
умираю с голоду. - Хэл выпрямился и перевел дух. - Ну? Что сказал врач?
- Если приступы паники прекратятся, ее выпишут завтра. Но последствия
непредсказуемы.
Я опустилась на пол рядом с ним и поискала местечко помягче, чтобы
пристроить голову, но Хэл снова начал заглатывать еду, поэтому мне пришлось
выбирать между крошками хлеба, яичным желтком и потной грудью. Я свернулась
полусидя-полулежа и припала щекой к его бедру.
- А вдруг все затянется и маме нужен будет присмотр? - спросила я. -
Кроме меня ведь некому это делать.
Сквозь густую темную поросль на ноге Хэла я смотрела на свое отражение
в зеркальной дверце кухонного шкафчика напротив нас. Странное дело - я
видела, как шевелятся мои губы, но женщина в зеркале совершенно на меня не
походила. Будто кто-то абсолютно другой. Я даже не была уверена, что
доносившийся до меня голос - мой собственный.
- Вот в таких случаях и начинаешь ценить братьев и сестер, - сказал
Хэл. - Обычно от них толку как от козла молока, но, когда предки сдают, они
оказываются очень кстати.
У Хэла было трое братьев. Все их родственные отношения сводились к
регулярным встречам, где обсуждался единственный вопрос: что делать, если
предки доживут до глубокой старости. А родители именно так, вопреки всем
ожиданиям (и финансовым прогнозам), похоже, и собирались поступить.
А как быть мне, единственной дочери? Я знала, что могу рассчитывать на
помощь Триш и Марджи, но всему есть предел. Хэл? Ох, боюсь, на Хэла лучше не