"Соня Сойер-Джонс. Крыса-любовь " - читать интересную книгу автора

такие вот вопросы в его возрасте - грустно и даже унизительно. Но Гордону
наши беседы доставляли удовольствие. При этом он очень мало говорил о себе,
а имени Мишель вообще не упоминал.
По нашему обоюдному братскому кодексу допустимых тем Мишель числилась
среди табу. Не помню точно, кто из нас выработал этот кодекс и когда, но
уверен: кодекс появился потому, что мое злословие заставило бы Гордона
выбирать между мной и Мишель. А этого он всячески избегал.
Мы оба понимали, что ему пришлось бы говорить о Мишель теплые слова,
которым он сам не верил, или же верил, но не в моем обществе. Тот Гордон,
что сидел со мной за столом по пятницам и макал булочку в густой соус от
доброго жаркого, про Мишель и думать не хотел. Но был и другой Гордон - тот,
что вечерами сидел в гостиной на кожаном диване и смотрел телевизор; Гордон
в уютных домашних штанах и теплых носках. И этот другой Гордон любил Мишель.
Другой Гордон нашел бы кучу оправданий всем ее выходкам. Гордон в домашних
штанах, возможно, даже сам поверил бы этим оправданиям.
А как насчет вот этого тела на больничной койке? Гордона-коматозника?
Которая ипостась моего брата лежала сейчас передо мной?

Битый час спустя, выдав изрядную порцию коматозной беседы, я так и не
нашел ответа на свой вопрос.
Я легонько похлопал его по руке. Есть ли он там, внутри? Или это просто
мягкий, суперчистый и очень сухой муляж? Прежний Гордон всегда был влажным
от пота, липким от нервозности. А это тело было погружено в покой, который
глубже сна; оно было суше сухого.
Мне захотелось открыть Гордону рот, наклониться и крикнуть туда:
"Эге-гей, Гордон!"- как в глубокий и темный колодец.
"Э-эй! Ты зде-е-есь?"
Что это - очень далекий и тихий голос? Или просто эхо?
"Эй, Гордон! Я тебе принес тушеной говядинки! Алло! Гордон! Ты меня
слышишь?"
- Он реагирует? - Медсестра проскрипела по натертому полу к кровати.
Эта была не та милая и домашняя сестра Крисси, что жала Гордону руку,
пока он не покраснел. Это была другая сестра - угловатая и ворчливая. Из
тех, кто не станет терпеть дурацких выходок. (Вечно мне везет как
утопленнику.) Я захлопнул Гордону рот и отскочил от кровати.
- Вы заметили какие-то изменения? - спросила сестра, щупая Гордону
пульс и приподнимая веки. - Вы поэтому...
- Нет-нет, - сказал я. - Я его брат и просто...
Сестра подозрительно проминала пальцами трубку капельницы. Что она
боялась там обнаружить? Уж не свиную ли отбивную?
- ...просто смотрел, как у него с зубами, - закончил я и для
убедительности раздвинул губы и постучал по собственным резцам. - Я дантист.
Она мне явно не поверила. Медсестры вообще очень подозрительные
существа. Но я и не думал сдаваться.
- Понимаете, его давно, еще до инфаркта, беспокоила коронка на правом
верхнем клыке, и... я решил поглядеть... Нет, он, конечно, вряд ли скоро
сможет рвать зубами говяжью вырезку, люди ведь не зря говорят... Сами
знаете...
Что может быть страшнее, чем нагнать скуку на женщину?
- Не знаю, - сказала сестра со смесью усталости и скуки в голосе. За