"Рут Сойер. Одна в Нью-Йорке " - читать интересную книгу автора

очень мило с его стороны. Потому что вообще-то меня крестили не в церкви, а
дома. Сама я, конечно, про это не помню, но мама рассказывала, что доктор
Коллиер пожаловал к нам на воскресный обед, а во второй половине дня
окрестил младенца, то есть меня, в присутствии родственников. Мама еще
говорила, что я была в "свивальниках". Так в Библии называют пеленки. Звучит
и правда гораздо красивее.
Я все-таки решила точно выяснить у своего друга дьякона, грешно или не
грешно ездить в церковь на роликах. Он немного подумал и говорит:
- Если ты хоть раз заявишься сюда с роликами на плече да еще скажешь,
что я тебе разрешил, плакала моя работа, Люсинда. Но если ты будешь
приходить загодя и уходить после всей этой модной публики, я могу прятать
твои ролики в ризнице.
Я дала честное слово, что буду приезжать раньше всех, а уезжать после
того, как в церкви не останется никого из паствы. С тех пор я так и поступаю
и езжу в церковь с большим удовольствием.
По-моему, дьякон меня поддержал потому, что в молодости сам любил
путешествовать. Таким, как он, есть о чем вспомнить. В общем, мои ролики ему
нравятся. Он говорит: "Когда целый час простоишь в крахмальном воротнике,
кажется, что шея вытянулась, как у жирафа". Наверное, мне лучше все-таки не
рассказывать мисс Питерс про то, что я езжу в церковь на роликах. Ведь это
она велела мне надевать в церковь самые нарядные платья. Вдруг ей покажется,
что ролики к этому не идут?


ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА С МИСТЕРОМ УИЛЬЯМОМ ШЕКСПИРОМ

Целых десять лет жизнь Люсинды была подчинена соображениям пользы.
Каждый час из тех, что она не спала, отводился какому-нибудь делу. И все
из-за тети Эмили! Она посвятила себя без остатка Системе, Обязанностям и
Дисциплине. Мама Люсинды по мере сил такой жизни сопротивлялась, но все-таки
кое-что из убеждений старшей сестры и ей перепало. Разумеется, семейство
Уаймен никогда не смогло довести свою жизнь до того совершенства, в каком
пребывали домашние тети Эмили. Но и самой малости тетиных принципов было
вполне достаточно, чтобы отравить Люсинде существование.
Попав к сестрам Питерс, она ощутила подлинное блаженство. В их
маленькой квартирке Система, Обязанности и Дисциплина словно истаяли. Теперь
это были не грозные существа, а лишь призраки. Люсинда о них еще помнила, но
не посвящала им жизни. Призраки возрождались лишь на один день в неделю.
Каждую субботу к четырем часам Люсинде вменялось в обязанность идти к тете
Эмили.
Девочка призывала все свое мужество, затем облачалась в лучший передник
из белого французского льна, отделанный гамбургским кружевом. Эти передники
с рукавами застегивались сзади на пуговицах. Носили их поверх платья, от
которого виднелся один лишь подол. Подобно другим неприятностям, передники
появились в жизни Люсинды тоже благодаря тете Эмили. Сперва она стала водить
в них собственных дочерей, а потом насела на маму Люсинды и не унималась до
тех самых пор, пока та не признала, что "каждая девочка из приличной семьи
обязана надевать передник".
Временному сиротству Люсинды минуло две недели. В их число вошли,
разумеется, и две субботы, проведенные у тети Эмили. Оба раза Люсинда вела