"Тайна исчезнувшей русалки" - читать интересную книгу автора (Кэри Мэри Вирджиния)

Мистер Себастьян рассказывает историю

Через четыре дня после незапланированного полета на воздушном шаре. Юпитер, Боб и Пит отправились на велосипедах в Малибу. Свернув с шоссе Пасифик-Кост на Сайпрус-Каньон-драйв, они, подпрыгивая на кочках, подкатили к большому, только что выкрашенному белой краской дому. В этом доме прежде находился ресторан «У Чарли», и потому на его фасаде остались неоновые трубки вывески, которые, правда, теперь светились не часто. С недавних пор дом стал принадлежать Гектору Себастьяну, писателю, автору приключенческих книжек, задумавшему сделать свое жилище весьма необычным местом.

В это июльское утро ребятам открыл помощник мистера Себастьяна, вьетнамец Хонг Ван Дон. Худощавый юноша лет двадцати. Дои сегодня был не в своих обычных черных брюках и белой рубашке, а в спортивном костюме. Он, как заметили Сыщики, занимался бегом на месте.

— Мистер Себастьян ждет вас в гостиной, — сказал он.

— Юпитер! Боб! Пит! — обрадовался мистер Себастьян. — Входите скорее!

Дон побежал в кухню, а ребята вошли в большую, со множеством окон, гостиную, некогда бывшую ресторанным залом. Мистер Себастьян, стоял, опираясь на трость, и приветливо улыбался.

Большую часть жизни мистер Себастьян был частным детективом и держал собственное небольшое агентство в Нью-Йорке. За несколько лет до того, как Сыщики познакомились с ним, он попал в авиакатастрофу и серьезно повредил ногу. Выздоравливая, детектив начал писать истории, основанные на делах, которые он вел. Вскоре Гектор Себастьян стал известен как сценарист и писатель. Он перебрался из Нью-Йорка в Калифорнию и купил большой дом на Сайпрус-Каньон-драйв.

Писатель был вполне удовлетворен своими новыми занятиями, но все же часто скучал по тем временам, когда он был бедным, но храбрым детективом и очень радовался, если к нему приезжали Три Сыщика. Мистер Себастьян разбирал с ребятами все их дела. Сегодня на круглом столике у камина лежала кипа газет. Мальчики догадались, что он читал статьи о Кларке Бартоне.

Однако писатель не заговорил сразу о Бартоне. Он с гордостью смотрел на шкафчик, стоявший у входа в комнату. Шкафчик был очень необычный, высокий и сделанный из темного дерева. Какие-то странные значки были выведены на нем ярко-красной краской. Необычный шкафчик состоял из множества ящиков разной формы и величины и напоминал трехмерную головоломку.

— Нравится? — спросил мистер Себастьян. — Я его только что купил. Это весьма знаменитый предмет. Шкафчик принадлежал великому фокуснику Стрегонио. Вы, возможно, о нем не слыхали, потому что он давно умер. Он умел делать так, что вещи его зрителей чудесным образом оказывались в ящиках этого шкафа. Я так и не смог найти тайники.

Отвернувшись от странного предмета, писатель попросил ребят усаживаться к круглому столику.

— Ну что ж, — произнес он, — в сегодняшних газетах пишут о не менее загадочном предмете, не так ли? Я имею в виду сундук Кларка Бартона. Мне всегда жаль таких людей. Но расскажите же мне, что случилось на самом деле. Из газет вечно ничего не поймешь.

— Я думаю, здесь' вы найдете все, что вас интересует, — сказал Боб, протягивая мистеру Себастьяну папку.

— Ты уже успел перепечатать свои записи? — удивился писатель, но тут же погрузился в чтение.

Вскоре в гостиную прибежал Дон. Он держал в руках поднос с четырьмя высокими стаканами, полными густой белой жидкости. Вьетнамец не спускал глаз с подноса, и потому ухитрился не пролить ни капли.

— Тигриное молоко, — объявил он. — Невероятно богато белками. Сегодня мы не станем перегружать организм едой. Если поешь днем, начинает хотеться спать в неурочное время.

Поставив стаканы на стол. Дон убежал, унося с собой поднос.

Мистер Себастьян улыбнулся.

— Вам не кажется, что Дон продолжает американизироваться? — спросил он, — недавно мой помощник вступил в клуб боди-билдинга и теперь бегает по утрам. Вообще-то говоря Дон теперь бегает все время, если не спит. Кроме того, он сперва отказался от калорийной, а затем и от здоровой пищи, так что теперь мы пьем тигриное молоко, а если повезет — чай из целебных трав. В общем, — добродушно продолжал писатель, — пока он не перейдет к другой диете, мне придется перепробовать все, что подают в ресторанах, от Малибу до Окснарда. Я почитаю ваши записи, вы пейте тигриное молоко — оно не очень противное, — а потом мы отправимся к «Капитану Ахабу». Там подают креветок, а для тех, кто их не ест, — гамбургеры. Да, у меня тут есть кое-что еще, чтобы не умереть с голода.

Чуть прихрамывая, мистер Себастьян подошел к шкафчику и достал из самого большого ящика пакет с сырными крекерами.

— Приходится прятать еду здесь, чтобы Дон не узнал, до чего я слабохарактерный, — объяснил он, протягивая крекеры Питу.

Мистер Себастьян снова занялся чтением, и некоторое время в комнате было тихо. Закрыв папку, писатель печально покачал головой.

— Какая грустная история! — сказал он. — Этот несчастный человек был готов рисковать жизнью ребенка, защищая… наверное всего-навсего стиль жизни? О чем он тревожился? О том, как воспринимает его публика, да еще о нескольких вещах, которые можно купить за деньги?

— Или украсть, — подсказал Пит, — большинство предметов, которые были ему дороги — краденые.

— Да, и потом какой эгоизм! Держать сокровища под замком! Он же не мог их никому показать, не выдав себя.

— Да, — подтвердил Юпитер, — я узнал картину Дега, а я вовсе не специалист и картина не так уж знаменита. Бартон не раскрывает своих мотивов, но по-моему он не совсем нормальный, раз скупал ворованные произведения искусства. Или он настолько жаден, что не понимал, на какой идет риск.

— А теперь, благодаря вам, имущество вернется к законным владельцам, — сказал мистер Себастьян.

— Да, то, что удастся опознать, — объяснил Боб. — Полицейские звонили нам и благодарили за то, что мы нашли украденные сокровища.

— А еще нас отругали, хотя и не слишком сильно, за то, что мы залезли в гостиницу, — сказал Пит, — все, что мы узнали в самом деле помогло. Полицейские оцепили дом на Эвелин-стрит, и за несколько минут до того, как про историю с воздушным шаром сообщили по телевизору, там появился профессиональный вор. Он привез полный фургон старинного серебра и мебели, и полицейские его схватили.

— Вор не захотел отправляться в тюрьму, — продолжил рассказ Боб, — или во всяком случае сидеть там дольше, чем ему положено, и потому он все рассказал. Бартон часто бывал на голливудских приемах, появлялся среди артистов, хотя давно не снимался. Он хорошо знал, кто богат, помнил планы домов. Иногда ему удавалось заметить, где находится сигнализация. Еще он выяснял, когда хозяев не будет дома, когда они уедут отдыхать, когда выходные дни у слуг и так далее. Бартон выбирал жертву, сообщал вору информацию и даже говорил, что взять, а что оставить. Вещи, которые ему особенно нравились, он скупал. Брал себе самое лучшее. Фотоаппараты, магнитофоны и тому подобное ворам приходилось сбывать самим. Деньги в сундуке предназначались для покупок, потому что банковскими чеками за ворованное не расплатишься, нужны наличные. Дом на Эвелин-стрит служил складом. То, что Бартон не хотел держать у себя, он продавал в других городах, кое-что выставлял в галерее.

— Но разве он не рисковал? — спросил мистер Себастьян, — воры ведь могли начать шантажировать его?

— Они не знали, кто он такой на самом деле. Он гримировался, когда встречался с ними, и сам назначал встречи.

— А потом Тод нашел потайную дверь, и маскараду пришел конец, — сказал мистер Себастьян.

— Верно, — подтвердил Юпитер, — Тод рассказал в конце концов, что с ним случилось. Он пробрался в гостиничный номер четвертого июля, и там Бартон застал его с пачкой денег в руках. Когда артист начал кричать на ребенка, а собака набросилась на него, Тод убежал. Бартон, спасаясь от Крошки, бросился в галерею. Русалка упала, ударила пса по голове, и он умер от сердечного приступа. Тод выскочил через черный ход, чувствуя себя страшно виноватым. Фергус нашел его на берегу, увел к себе и постарался утешить.

— Бедный малыш, — вздохнул мистер Себастьян.

— Бартон мог сразу сказать Регине, что ребенок разбил русалку и убежал, — продолжал Юп, — но у Тода остались деньги. Поэтому Бартон все время лгал, а потом допустил непростительную глупость, бросив русалку в воду.

— Да, это было не особенно умно, — согласился

писатель. — А как насчет Муча и его соседа? Эти двое были как-то связаны с Бартоном?

— Нет, Муч — просто-напросто мелкий воришка, а его приятель живет на случайные заработки, которые находит на рынке рабов. Бартон нанимал работников на рынке, если ему надо было передвинуть что-нибудь тяжелое. Ему было так проще и спокойнее, чем пользоваться услугами агентства.

— А Фергус? — спросил мистер Себастьян, — надеюсь, его не слишком строго наказали?

— Нет. Он вернулся на берег, а миссис Страттен и мистер Финни очень о нем заботятся. Тод тоже в полном порядке. В сентябре он пойдет в школу, и миссис Страттен не надо будет каждую минуту бегать за ним.

— Таков счастливый конец этой истории, — подвел итог Боб. — Не хотите ли вы записать ее для нас?

— Я был бы счастлив! — воскликнул писатель. — Это великолепная сказка! Гостиница, где обитает привидение и есть секретная комната! Я просто в восторге!

Закрывая папку, мистер Себастьян заметил на последней странице глянцевую бумагу.

— А это еще что? — удивился он, — фотография? И Гектор Себастьян вытащил снимок, сделанный

Бобом, когда Юпитер застрял в лифте для подносов с едой.

Боб и Пит затряслись от хохота.

— Ой, отдайте, пожалуйста, — взмолился Юпитер, заглядывая писателю через плечо.

На фотографии Первый Сыщик получился недовольным и взволнованным. Он торчал из дыры как не по размеру большой круглый штырь.

— Мы хотели назвать эту историю «Делом застрявшего… — между приступами хохота с трудом выговорил Пит.

— Или «То, что пролезло вниз, должно залезть наверх», — вторил ему Боб.

Юпитер напоминал пробку, которая вот-вот вылетит из бутылки.

Мистер Себастьян, мужественно стараясь не рассмеяться, вмешался, сказав:

— Эй, ребята, если вы не хотите, чтобы ваше агентство называлось «Два Сыщика», возьмите себя в руки. «Тайна исчезнувшей русалки» — как вам понравится такое название?

— Лучше не придумаешь, — сказал Юпитер, и они отправились обедать.