"Дидо Сотириу. Земли обагренные кровью " - читать интересную книгу автора - Поезжай, поезжай! Стратис Ксенос - орешек крепкий, не так-то легко
его раскусить! Как только спустилась ночь, Стратис оседлал коня и поскакал в деревню. Двое парней отправились следом за ним. - Это еще что? - строго спросил Стратис, когда они подъехали к нему. - Вернитесь! Я не младенец! Меня уже давно от груди отняли! Они настаивали: - Сердце приказывает нам беречь тебя, Стратис! И если ты даже в ад спустишься, мы пойдем за тобой... - Ну ладно, чудаки, поехали, раз вам на месте не сидится. Прогуляться захотелось? Они благополучно добрались до деревни и поставили лошадей в конюшню дядюшки Димитриса. От него они узнали, что накануне ночью в деревню пришел турецкий отряд. Стратис оставил парней на холме, чтобы они следили за дорогой, а сам молниеносно исчез. Он прыгнул через ограду у задней стены дома, чтобы его не увидели соседки, как это было в прошлый раз, когда он приехал к родам жены, и начали снова причитать и расспрашивать: "Скажи, как там мой сыночек?", "А как мой муж?", "Передай белье тому-то", "А этот пирог этому..." Времени у него было в обрез. В воздухе порохом пахло. В трудный час постучалась смерть в двери его дома. Он подошел к окну кухни, в уголке которой мать устроила себе постель. Она была еще жива. Лучина освещала ее бледное лицо. Сердце его дрогнуло. Сколько раз ребенком сидел он в этом углу и торопил мать, когда она жарила котлеты, его любимую еду, повторяя: "Есть хочу, мама! Скоро?" Он сунул руку в карман и вынул ключ. Много раз в горах он поглаживал открыть дверь, обнять жену, лечь с ней в постель и целовать с головы до пят. Бесшумно, как кошка, он прошмыгнул в дом. Подошел к постели матери, поцеловал ее в лоб, нежно погладил ее седые волосы и прошептал: - Я пришел, мать, я с тобой... Но она уже не слышала его, не узнавала, дыхание ее было прерывистым, жизнь угасала... Он опустился на колени перед ней, спрятал лицо в ладонях и затих. Так его и нашла жена, подняла, повела в комнату, к колыбели сына. Стратис смотрел, как, сжав кулачки, спит младенец и лицо его засияло от счастья. - Ах ты паршивец, уже кулаки готовишь! Жена не знала, как ему угодить; она накрыла стол, принесла раки, закуску. - Я не могу остаться, Элени, - расстроился Стратис. - Не старайся напрасно, я сейчас же должен уйти. Она крепко обняла его и заплакала. Сердце ее бешено колотилось, она вся дрожала. Ей было всего двадцать лет, и объятия Стратиса не забывались. - Я больше не могу так жить, - жалобно говорила она. - Думаешь, мне легко? - ответил он и отстранил ее от себя, боясь потерять голову от запаха ее тела. - Слишком сложно все получилось, Элени. Мы не властны над своей жизнью. Понимаешь? - До каких же пор это будет, Стратис? - прошептала она. Он хотел сказать: "Пока не кончится эта бойня. А может быть, и никогда!" Но промолчал. Он подошел к столу, взял винтовку, револьвер, пристегнул его к поясу и ласково взглянул на жену. Ах, какая мука! Он |
|
|