"Дидо Сотириу. Земли обагренные кровью " - читать интересную книгу автора

затушить пламя в груди, так и разжечь его. Бессильно и беззащитно перед
словом человеческое сердце. А тут еще подстрекатели заговорили о выгоде.
"Покончим с неверными, а все их добро и землю заберем себе. Идет?" Кое-кому
это приглянулось. Понравились посулы. Тут Али, нищий, спросил насмешливо: "А
мозги их тоже можно будет взять?" - "Все возьмем!" - отвечали подстрекатели.
А жандармы потихоньку обещали нашим дезертирам: "Волоса у вас на голове не
тронем, если вы будете убивать побольше этих неверных". На днях в дом Хафыза
завезли винтовки и патроны. Я спросил у своего дяди Мухтара, что все это
значит. "Пора бы проснуться, племянничек, может, ты не видишь, что мы
сооружаем нашу деревню? Отныне ни один гяур не выйдет в поле... Сердце у
меня словно оборвалось. Оно не терпит подлостей. Я пошел к отцу, рассказал
ему обо всем и спросил: "Скажите, отец, погрешу ли я перед аллахом и
родиной, если расскажу моему другу Манолису обо всем, чтобы они успели
спрятаться, чтоб их не застали врасплох?" Отец попросил у меня день сроку,
чтобы подумать. Сегодня утром он меня позвал и сказал: "Иди, иди и расскажи
все. То, что тут происходит, не божье дело; это нас до добра не доведет".
Добрые черные глаза Шевкета наполнились слезами. Моя мать нагнулась и
поцеловала его.
- Да благословит тебя бог, сынок. Постарайся найти Манолиса и
поговорить с ним.
Встретиться нам так и не удалось. Шевкета взяли в армию. Ненависть и
жестокость, рожденные войной, стали сильнее дружбы и любви...


* * *

Нашим вожаком в горах был молодой человек по имени Стратис Ксенос. Он
мог одной рукой согнуть подкову, а сердце его не знало страха. Вся деревня
помнит тот вечер, когда Стратис бросил гостей, накрытый стол, не поцеловал
даже невесту, схватил винтовку и прямо со своей свадьбы ушел в горы. Люди
ожидали свадьбы Стратиса, чтобы отдохнуть немного, вкусно поесть, выпить,
потанцевать, повеселиться. Таков уж человек - ему хочется радости, какой бы
тяжелой ни была жизнь. Односельчане явились к нему с подарками и цветами.
Турки Стратиса не трогали. Они боялись его, даже к дому его близко не
подходили и денег у него не требовали. Он свободно съездил в Смирну, выгодно
продал урожай, туго набил кошелек, откупился от мобилизации и был свободен
как птица. Ему хотелось, чтобы деревня долго помнила его свадьбу. Закололи
ягнят, нафаршировали индеек каштанами, орехами и изюмом. Пять женщин жарили
бастурму, котлеты, рыбу, пекли бесчисленное количество пирожков, готовили
закуски.
Невеста - молоденькая, красивая, но бесприданница - налюбоваться не
могла на Стратиса. "Счастливая!" - с завистью шептались матери, у которых
дочери были на выданье. Стратис начал танцы. Он надел на шею невесте
ожерелье из трех рядов золотых монет. Пять лир дал музыкантам, чтобы не
умолкали скрипки и уды, пока будет продолжаться веселье.
В это время послышались выстрелы и крики. Матери, сыновья которых
скрывались от турок, повскакали с мест.
- Что такое? Бога ради, что случилось?
В темноте замелькали тени. Потом все стихло.
- Стратис! - раздался чей-то голос. - Убили твоего двоюродного братишку