"Дидо Сотириу. Земли обагренные кровью " - читать интересную книгу автораизвинить за задержку.
Мой хозяин начал искать расписку: он все перерыл, но ничего не нашел и сказал: - Исмаил-ага, ты нигде не значишься как должник. Покойный, наверно, вычеркнул тебя... - Поищи получше. Не торопись делать выводы. Покойный любил порядок в работе... А долг немаленький. Где-нибудь ты разыщешь мою расписку. Тимиос снова начал поиски. Рылся в папках, в старых книгах, в ящиках - ничего. - Знаешь, ага, я посмотрю в подвале, там лежат какие-то старые книги. Завтра приходи. На следующее утро турок явился снова. - Нашел что-нибудь? Вот я принес тебе бумажку, копию, чтоб тебе легче было искать. - Я нашел твою расписку, Исмаил-ага, - сказал я и назвал сумму долга. - Молодец! - удовлетворенно произнес турок. - Так оно и есть, как ты говоришь. Исмаил-ага вынул из широкого кожаного пояса с отделениями полотняный мешочек, развязал шнурок, стягивавший его, повесил на палец, раскрутил шнурок, потом сунул в мешочек руку, вынул горсть золотых и серебряных монет и начал по одной бросать на мраморный столик. "Раз... два..." Он отсчитал свой долг, но продолжал бросать монеты. - Что ты делаешь? - остановил его хозяин. - Возьми обратно эти лиры, они лишние. - Нет, не лишние. Это проценты. Деньги растут. А я задержал долг. Я Исмаил-ага не был исключением. Простые турки были готовы все сделать для нас, греков. Мы жили дружно и помогали друг другу. Оба наши народа родила и вскормила одна и та же земля, и мы не питали друг к другу никакой ненависти. * * * Мой отец приехал в Смирну и удачно продал свой урожай. Он получил сто двадцать турецких золотых лир и, так как у него не было никаких долгов торговцам, все их положил в кошелек. Я помог ему сделать закупки на зиму. Мы купили все - от одежды до спичек, чтобы не переплачивать деревенским бакалейщикам. Закончив покупки, мы решили погулять по набережной. Мы шли и разговаривали. Когда мы проходили мимо кинотеатра "Патэ", мне в голову вдруг пришла блестящая мысль. Я забежал в кассу и купил билеты. - Пойдем, отец, - сказал я. - Развлекись немного. - Что здесь такое? Не театр ли это? - Увидишь, увидишь! - Нет, погоди! - воскликнул он, покраснев. - Двадцать лет я езжу в Смирну, и ноги моей не было в театре, а теперь мой сын хочет вести меня туда! Мне с большим трудом удалось убедить его, что в этом нет ничего неприличного, что в кино ходят самые добропорядочные люди и даже с женами и |
|
|