"Дидо Сотириу. Земли обагренные кровью " - читать интересную книгу автора"Проснитесь же, скоты!" - взывали младотурки к своему народу. Но одним
приказом скот не разбудишь. И тогда то тут, то там стали совершаться убийства христиан. Помню, в это время приехал с Среднего Востока сын Шейтаноглу Тимиос. - Плохие вести привез я тебе, отец, - сказал он. - Турки совсем обнаглели. Немецкие, французские, итальянские агенты их подзуживают. В Бейруте я встретил Нури-бея. Он мне дал местную газету. На, почитай, о чем там пишут. Старик важно надел пенсне в золотой оправе с висящим черным шнурком. С первых же строк он скривил губы и стал нервно теребить свою коротко подстриженную бородку. "Если мы, турки, голодаем и терпим лишения, причиной этого являются гяуры, которые держат в руках наши богатства и нашу торговлю. До каких пор мы будем терпеть их гнет и издевательства? Бойкотируйте их товары. Прекратите заключать с ними всякие сделки. Что вам дает дружба с ними? Какую это приносит вам пользу, зачем вы с такой доверчивостью отдаете им вашу любовь и ваше богатство?" Много подобных слов было в газете, и старик не верил своим глазам. Он читал и снова перечитывал вслух каждую строку. - Знаешь, кто распространяет эту проклятую писанину по всей Анатолии? - спросил Тимиос. - Младотурки. Кто же еще! - Нет, не угадал, не старайся напрасно. Я тебе скажу: "Deutsche Palestine Bank". Д-да, немецкий банк в Палестине распространяет эту стряпню. Понимаешь? Старик Шейтаноглу прикрыл свои лисьи глаза и погрузился в раздумье. Как не огороженный ничем турецкий виноградник, стараясь оттолкнуть при этом любого соперника и закрепиться там. Он повернулся к сыну и сказал: - Я думаю перевести вклады в швейцарский и французский банки, чтобы вдруг не остаться на бобах. Пусть бог меня накажет, если я неправ, но я очень опасаюсь, что нас ждут тяжелые дни. Турция становится не той, какую мы знали... Старик рассуждал правильно. Но народу, который жил по-братски рядом с другим народом, нужны были сильные дозы ненависти, чтобы изменить свои чувства. Простые турки, которых не коснулась ядовитая пропаганда, еще долго называли греков братьями. Греческим торговцам стало труднее, но они, как и фабриканты, крупные землевладельцы и ученые, по-прежнему фактически держали в своих руках бразды правления государством. Через месяц после приезда Тимиоса с Среднего Востока отец назначил его управляющим мыловаренной фабрикой своего умершего дяди, который не оставил наследников. Тимиос взял меня с собой на фабрику. Однажды утром в кабинет управляющего вдруг вошел какой-то турок. - Я Исмаил-ага из Бурсы, - сказал он и поклонился, медленно приложив руку сначала к сердцу, потом к губам, потом ко лбу. - А где Ергакис-эфенди? - Переселился в иной мир, - ответил мой хозяин. - Он умер? Ай-ай! Что ты говоришь! А кто теперь здесь хозяин? - Я, эфенди. Слушаю тебя. - Я пришел отдать долг, - сказал турок. - Ты был должен прежнему владельцу? - Да, это старый долг. Но я только теперь получил деньги, прошу |
|
|