"Дидо Сотириу. Земли обагренные кровью " - читать интересную книгу автора

башмаках, надетых впервые в жизни, в городских бумажных брюках, коротких для
моих длинных ног, резавших в шагу, я робко и неуклюже шагал по улице. И все
же я очень гордился своим новым обличьем, то и дело нагибался и смахивал
пыль с башмаков, тайком поглядывая на прохожих, не смотрят ли они на меня, и
бросая взгляды по сторонам, стараясь запомнить дорогу.
Очутившись на набережной, я позабыл все свои страхи. Вокруг было
столько интересного, что я сразу успокоился. Глаза у меня разбежались, я не
знал, на что смотреть: на море, на пароходики компании "Хамидье", которые
качались на волнах и не тонули; на большие каменные дома с наглухо закрытыми
деревянными балконами, полными тайн; на экипажи, проезжавшие с ритмичным
стуком колес по граниту; на вагончики, которые тащили лошади, или на
шумливых, беззаботных людей, сновавших в дверях кофеен и клубов, словно это
был не обычный трудовой день, а праздник или ярмарка.
Я остановился у самого причала, засунув руку в карманы, подавленный
всем увиденным. Волны, набегая, умывали гранитные плиты и приносили с собой
легкий запах моря. Миллионы ракушек облепили железные балки, на которые
опирались причалы. Эти причалы - Английский, Новый, Длинный - казались
руками большого порта. Отсюда уходили в чужие страны плоды благословенных
земель Анатолии, а сюда прибывало золото.
"Скажи, Манолис, что ты знаешь о золотом руне?" Учитель, я не ответил
тогда, я не понял, о чем ты спрашиваешь. Теперь, здесь я вспомнил твой
вопрос. Все истории, которые ты нам рассказывал, ожили - я вижу их
собственными глазами, будто читаю о них в нашей хрестоматии. И песни
музыканта Христоса о Смирне словно превратились в живые картины. Христос под
аккомпанемент сазы, длинного, чуть не в метр, инструмента с божественным
звуком, пел на ярмарках о чудном городе Смирне, а мы, дети, изнывали от
нетерпения: ах, когда же мы сами увидим наконец этот прекрасный город!
Когда маленьким я ходил с матерью в церковь, я всегда пугался
нарисованного на куполе огромного глаза бога. А теперь я сам хотел стать
таким глазом, чтобы увидеть все сразу. Или огромным ухом, чтобы приложиться
к груди этого города и услышать биение его сердца.
Я медленно направился к торговым складам с тяжелыми дубовыми дверями и
решетками, которые задвигались на ночь. В старину в этих местах жили франки,
венецианцы, генуэзцы, мальтийские рыцари, искатели приключений и
авантюристы. Они облюбовали Смирненский залив и построили эти "франкские
склады", - так называл их Христос, - огромные сводчатые галереи, где
хранились их богатства. Эти господа и их дамы блистали в шелках и
драгоценностях, они, говорят, и пешком почти не ходили, их носили слуги на
специальных закрытых носилках. А если вечером они отправлялись на прогулку,
впереди всегда шел слуга с зажженным фонарем...
Теперь все эти склады не были больше "франкскими", они принадлежали
торговцам Омиросу, Спонтису, Тенекидису, Спарталису, Анастасу-аге, Алиотису,
Юсуфу, греческому клубу "Амалтия". Как и во всей Смирне, здесь в основном
хозяйничали греки.
В Смирне все говорили по-гречески, даже турки, левантинцы, евреи и
армяне. Но во французском квартале названия многих магазинов были мне
непонятны: "Комптуар", "Лувр", "Бомарше", "Паради де дам" и другие. И чего
только не было в этих магазинах! Все, начиная с перьев райских птиц для
дамских шляп и кончая "туфельками для золушек". А какие там были красивые
игрушки! Какими счастливыми должны здесь быть дети и какими избалованными