"Константин Соргунов. Корпорация цветов " - читать интересную книгу автора

которая в любой момент могла перейти во что угодно. Я попробовал
растормошить мальчишек, рассказывая им забавные истории, предлагая
пробежаться наперегонки, но все было бесполезно. Братья закрылись от всего
мира и не реагировали ни на что. Их ладони в моих руках были холодные и
сухие, дети еле переставляли ноги, каждую минуту грозясь упасть без сил.
Несколько раз я пытался их разговорить, но ответом мне была тишина. Тогда я
и сам пришел в отчаяние и надолго замолчал.
Где-то через полчаса дети начали выбиваться из сил. Я видел, что каждый
шаг дается им с трудом, и предложил сесть и передохнуть. Сам я совершенно не
чувствовал усталости. Наоборот, любое промедление было для мучительно,
больше всего хотелось идти и идти вперед, не останавливаясь ни на секунду.
Когда-то давно я купался в Оке и зачем-то решил во что бы то ни стало
переплыть на другой берег. Течение было быстрым, меня уносило все дальше и
дальше, но я все равно упорно греб, силясь победить упорную реку. Когда я
оказался на середине реки, силы почти покинули меня, а в душе зрело упрямое
чувство переплыть во что бы то ни стало. В конечном итоге Оку я так и не
переплыл. Меня снесло по течению так далеко, что я уже опасался не найти
место своего лагеря. Но то чувство упрямой решимости я запомнил и именно его
испытывал все то время, что шел с двумя испуганными детьми вдоль неизвестной
реки. Добиться своего. Непременно добиться своего.
Братья сидели на траве неподвижно, опустив головы и бессмысленно глядя
перед собой. Ветер трепал их густые светлые волосы, а я ходил вокруг них
кругами, пытаясь понять, что же происходит. И чем больше я смотрел на детей,
тем явственнее понимал, что причина их апатии лежит гораздо глубже, нежели я
думал изначально. Дело было даже не в страхе, который они испытывали в
начале, мне чудилось, что братья меняются, теряя какую-то очень важную часть
себя. С тех пор, как мы заблудились в лесу, кожа их чрезвычайно побледнела и
истончилась, под ней явственно проступала сеть голубоватых вен. Глаза запали
глубоко и болезненно блестели, губы покрылись белым налетом. Я все смотрел и
смотрел, отмечая про себя все новые и новые изменения. В конце концов мне
стало жутко.
Я опустился перед детьми на корточки и положил руки им на плечи. Братья
даже не шелохнулись, смотря сквозь меня совершенно пустыми глазами. На
плечах обоих были странного вида следы, напоминающие зарубцевавшиеся ожоги,
но я не мог точно сказать, были ли они еще час назад. Спросить у братьев я
не мог, они словно находились в глубоком трансе. Я потряс их обоих, сначала
легонько, потом с силой. Головы детей болтались как у тряпичных кукол, но на
лицах не выражалось ничего, кроме сосредоточенной внимательности. Я
ошибался: глаза детей смотрели не перед собой, а вовнутрь, мозг работал,
решая какую-то одному ему понятную задачу, весь остальной мир был наглухо
закрыт. Близнецы были рядом со мной, я мог дотронуться до них рукой, мог
трясти их, говорить с ними, но на самом деле они были необычайно далеки.
Мысли, сознание, все было заперто для меня, и как я не пытался достучаться,
дети не реагировали ни на что. Я кричал, но ответом мне было только эхо, я
бил братьев по щекам, но к ним даже не приливала кровь. Мне стало ясно, что
я давно уже вел за руки не детей, а только пустые оболочки, в которых время
от времени вспыхивала и гасла забытая искра разума.
Я осторожно положил близнецов на траву и лег сам, даже не пытаясь
осмыслить все происходящее. Я вспоминал, как никогда отчетливо вспоминал то,
что случилось однажды на берегу неведомого моря. Я вспоминал лицо и голос