"Константин Соргунов. Корпорация цветов " - читать интересную книгу авторакоторая в любой момент могла перейти во что угодно. Я попробовал
растормошить мальчишек, рассказывая им забавные истории, предлагая пробежаться наперегонки, но все было бесполезно. Братья закрылись от всего мира и не реагировали ни на что. Их ладони в моих руках были холодные и сухие, дети еле переставляли ноги, каждую минуту грозясь упасть без сил. Несколько раз я пытался их разговорить, но ответом мне была тишина. Тогда я и сам пришел в отчаяние и надолго замолчал. Где-то через полчаса дети начали выбиваться из сил. Я видел, что каждый шаг дается им с трудом, и предложил сесть и передохнуть. Сам я совершенно не чувствовал усталости. Наоборот, любое промедление было для мучительно, больше всего хотелось идти и идти вперед, не останавливаясь ни на секунду. Когда-то давно я купался в Оке и зачем-то решил во что бы то ни стало переплыть на другой берег. Течение было быстрым, меня уносило все дальше и дальше, но я все равно упорно греб, силясь победить упорную реку. Когда я оказался на середине реки, силы почти покинули меня, а в душе зрело упрямое чувство переплыть во что бы то ни стало. В конечном итоге Оку я так и не переплыл. Меня снесло по течению так далеко, что я уже опасался не найти место своего лагеря. Но то чувство упрямой решимости я запомнил и именно его испытывал все то время, что шел с двумя испуганными детьми вдоль неизвестной реки. Добиться своего. Непременно добиться своего. Братья сидели на траве неподвижно, опустив головы и бессмысленно глядя перед собой. Ветер трепал их густые светлые волосы, а я ходил вокруг них кругами, пытаясь понять, что же происходит. И чем больше я смотрел на детей, тем явственнее понимал, что причина их апатии лежит гораздо глубже, нежели я думал изначально. Дело было даже не в страхе, который они испытывали в себя. С тех пор, как мы заблудились в лесу, кожа их чрезвычайно побледнела и истончилась, под ней явственно проступала сеть голубоватых вен. Глаза запали глубоко и болезненно блестели, губы покрылись белым налетом. Я все смотрел и смотрел, отмечая про себя все новые и новые изменения. В конце концов мне стало жутко. Я опустился перед детьми на корточки и положил руки им на плечи. Братья даже не шелохнулись, смотря сквозь меня совершенно пустыми глазами. На плечах обоих были странного вида следы, напоминающие зарубцевавшиеся ожоги, но я не мог точно сказать, были ли они еще час назад. Спросить у братьев я не мог, они словно находились в глубоком трансе. Я потряс их обоих, сначала легонько, потом с силой. Головы детей болтались как у тряпичных кукол, но на лицах не выражалось ничего, кроме сосредоточенной внимательности. Я ошибался: глаза детей смотрели не перед собой, а вовнутрь, мозг работал, решая какую-то одному ему понятную задачу, весь остальной мир был наглухо закрыт. Близнецы были рядом со мной, я мог дотронуться до них рукой, мог трясти их, говорить с ними, но на самом деле они были необычайно далеки. Мысли, сознание, все было заперто для меня, и как я не пытался достучаться, дети не реагировали ни на что. Я кричал, но ответом мне было только эхо, я бил братьев по щекам, но к ним даже не приливала кровь. Мне стало ясно, что я давно уже вел за руки не детей, а только пустые оболочки, в которых время от времени вспыхивала и гасла забытая искра разума. Я осторожно положил близнецов на траву и лег сам, даже не пытаясь осмыслить все происходящее. Я вспоминал, как никогда отчетливо вспоминал то, что случилось однажды на берегу неведомого моря. Я вспоминал лицо и голос |
|
|