"Константин Соргунов. Корпорация цветов " - читать интересную книгу автора

у Насти закончится учеба в школе, начнутся летние каникулы, и мы с ней
отправимся на дачу.
У моей жены не было других родственников кроме меня, и после ее смерти
мне досталась квартира и участок, некогда любовно возделываемый ее покойными
родителями. Дача находилась в сорока километрах от Петербурга по выборгскому
направлению, до Финского залива было полчаса ходьбы, а до леса рукой подать.
Бывать там одно удовольствие, и я был счастлив, когда мог выкроить время,
чтобы съездить на дачу. Об одной из таких поездок я и хочу поведать, но для
начала стоит немного рассказать и о самой даче.
Участок, принадлежащий родителям моей жены, окружал невысокий зеленый
забор, а в заборе было три калитки. Одна из них, черная и довольно
громоздкая была так называемой "парадной", выходила она на улицу и была
достаточно широкой, чтобы в нее могли пройти сразу три человека, не задев
друг друга плечами. Другая, попроще и пошире, предназначалась для въезда
автомобиля, но за неимением места для парковки свою машину я всегда оставлял
за забором. Третья калитка была в самом конце сада, и чтобы дойти до нее,
надо было пройтись по небольшой горке. Участок располагался на неровном
месте, и если дом был построен на относительном возвышении, то огород и сад
разместились в низине. Летом пробежаться по каменистой дорожке было одно
удовольствие, а вот зимой, идя до колодца по гололеду, вы рисковали
серьезным падением. В низине у забора рядками стояли клетки, в которых отец
Марины держал кроликов, недалеко от них находился курятник. Ни кур, ни
кроликов давно не было, а когда Настя была помладше, она с удовольствием
рассаживала по клеткам свои игрушки, воображая, что это зоопарк. Рядом с
клетками росли две березы, из которых еще на моей памяти мать моей жены
брала по весне сок. Я до сих пор помню, как Наталья Ильинична выжимала сок
из пожелтевшего бинта, а Марина нетерпеливо требовала, чтобы мать дала ей
попробовать. Родители Марины умерли в один год, и более дружной семьи я
больше никогда не встречал. Не скажу, чтобы моя жена проливала бурные слезы
по поводу их кончины, но я видел, как ей нелегко и старался поддержать ее по
мере своих сил. Вместе с Натальей Ильиничной погиб и ее огород, за которым
Марина не захотела ухаживать. Несколько лет на дачу никто не приезжал, а
потом я начал возить туда Настю. В мой отпуск мы уезжали куда-нибудь на юга,
а в остальное время летом Настя была на даче с Маргаритой Петровной, моей
бывшей сослуживицей, которая, выйдя на пенсию, согласилась сидеть с моим
ребенком. Платил я ее немного, но Маргарита Петровна не жаловалась, уверяя
меня, что ей в радость заниматься моей девочкой. А Настя любила дачу, любила
Маргариту Петровну, но больше всего, пожалуй, любила калитку, которая
находилась в низине.
Калитка выходила на полянку, сразу за которой начинался лес. На полянке
была натянута теннисная сетка, которую мне регулярно приходилось чинить, и
большие качели, висящие между двух сосен. Именно эти качели и были предметом
неугасимого Настиного интереса. Поначалу они вызывали у меня немалое
опасение. Я все время боялся, что толстая веревка рано или поздно перетрется
и Настя грохнется вниз с немаленькой высоты. Или что переломится огромное
бревно, к которому и была прикреплена веревка, или что рухнет одна из сосен,
одним словом, я воображал себе все те ужасы, которые рисует фантазия
папаши-параноика. Чтобы убедиться в том, что ничего такого не случиться, я,
к вящей Настиной радости, взобрался на качели с ногами и качался на них до
тех пор, пока дочь не начала требовать, чтобы я слезал. Выяснив, что качели