"Орест Михайлович Сомов. Роман в двух письмах" - читать интересную книгу автора

способности областной красавицы. Неуместное щегольство нарядов, их пестрота
дурного вкуса, их странный покрой - жалкое, уродливое подражание неудачным
картинкам мод, рассеваемым по провинциям московскими журналами, - все это
отнимает свободу движений, подчиняет девиц какой-то жеманной
церемониальности и наводит тоску на опытного наблюдателя, привыкшего в
столицах видеть торжество вкуса и ловкости. Прибавим к этому разговор
вынужденный, неохотный, тощий мыслями и даже остроумием; статуйное выражение
лиц, неподвижные либо бессмысленно кочующие взоры, однообразную, неприятную
ужимку губ; неразвязную походку... Горе, горе нашему брату, который
попадется на бал или званый вечер сельских помещиков, когда притом еще
затеются танцы! Это не торжество, а сущая пытка и конечное уничижение для
деревенских барышень!
Скоро мне представился случай поверить очными наблюдениями сии
размышления. Тетка моей нареченной невесты и задушевная приятельница моей
тетушки, Стефанида Васильевна, вероятно сговорясь, с кем надлежало, на
женском конгрессе, вздумала созвать к себе соседей на обед и вечеринку с
танцами. Предлогом сего пиршества был храмовой праздник в ее приходе.
Разумеется, я был в числе званых и, может быть, избранных. Нечего делать! Я
отправился к ней со всею семьей моего дяди, в огромной линейке, величиной с
петербургский омнибус... Впрочем, не ожидай от меня подробной картины
сельского бала: прочти в пятой главе "Онегина" от 25 до 44-й станцы - и
поверь мне на слово, что храмовой праздник в доме будущей моей тетушки
Сте-фаниды Васильевны немногим отстал от именинного пира в доме Лариных. Тут
все было в лицах:
Лай мосек, чмоканье девиц.
Шум, хохот, давка у порога.
Поклоны, шарканье гостей,
Кормилиц крик и плач детей
- Тут были и Буяновы с усами, шпорами, в картузе с козырьком, и уездные
франтики Петушковы, и пр., и пр.- всех не припомнишь. Не думай, чтоб я, по
следам нашего любимца поэта, решился тебе рисовать карикатуру сельского
бала: нет! оно точно так бывает и точно так было у Стефа-ниды Васильевны.
Сельский бал есть настоящая выставка областных франтов, или (назову их
именем, еще не увядшим в провинциальном словаре) петиметров: здесь они
отличаются, елико возможно. Люди степенные и неглупые здесь непоказны и
незаметны: они скрытно сидят по углам и разговаривают вполголоса. Но
пустоголовые щеголи вертятся по комнатам, часто с припрыжкой, павлинятся,
шумят и сполна выказывают все свои мелкие претензии на ловкость, любезность,
ум и тому подобное. Так именно было и здесь, и едва ли где бывает иначе,
кроме нескольких знатных домов, поселившихся в деревнях и умеющих давать или
поддерживать свой тон в кругу того общества, коим они, волей и неволей,
должны были окружить себя за неимением лучшего.
При моем появлении поднялся шепот между знакомыми и незнакомыми мне
лицами. Вслед за сим посыпались отовсюду рекомендации смешно разряженных
франтов и добрых почтенных старичков, имеющих дела в Петербурге и
воображающих, что надворный советник и кавалер, служащий или служивший в
одном из министерств, - бог весть какое значительное и всеведущее лицо в
Петербурге! Ты знаешь, что я отчасти люблю позабавиться насчет ближнего: в
этом грехе принесу я чистосердечное и полное покаяние тогда, как мне стукнет
за сорок лет. Как скоро выписанные из города музыканты заиграли польский, я