"Орест Михайлович Сомов. Гайдамак" - читать интересную книгу автора

Глава II
Чи се ж тая криниченька що голуб купався?
Чи се ж тая дiвчинонька що я женихався?
Малороссийская песня

Спустя минуту вошел человек средних лет, в богатом польском наряде. На
нем была бекешь из зеленой парчи, с большими золотыми цветами и бобровою
опушкою; она состегивалась накрест золотыми снурками, по краям коих висели
крупные золотые кисти, и сверх того стянута была персидским кушаком. С одной
стороны к кушаку прикреплена была золотою цепочкою кривая турецкая сабля в
дорогой оправе; а с другой - заткнут был турецкий же кинжал с серебряною
рукояткою и ножнами, на которых сверкали драгоценные каменья. Незнакомец,
войдя в комнату, вежливо поклонился всему собранию; с меткостию человека,
живущего в лучших обществах, отыскал он хозяина дома, сказал ему на польском
языке приветствие и просил ночлега и гостеприимства, объясняя, что сбился с
большой дороги и в такую пору не мог ехать далее. Пан Гриценко, разумев
немного по-польски, отвечал ему как умел приглашением остаться в его доме до
будущего утра, и если не соскучится, то пробыть у него и весь следующий
день, чтоб отдохнуть и оправиться от такой трудной дороги.
Тут только гости, опомнившиеся от первого впечатления, заметили, что
вслед за поляком вошел в комнату молодой гусарский офицер. Прися прежде всех
его увидела: она вздрогнула, ахнула... Это был Демьян Кветчинский. Поляк,
оборотившись, взял его за руку и представил хозяину дома как своего
спутника. По пословице: хоть не рад, да готов, пан Гриценко повторил свое
приглашение и Кветчинскому, боясь отказом нарушить обязанность
гостеприимства, весьма свято в Малороссии уважавшегося, и подать о себе на
первых порах дурное мнение польскому пану.
Когда все уселись, слуги польского пана, или, как он говорил, его
шляхтичи, начали вносить дорожные его вещи. Первый из них поставил на стол
перед своим господином его шкатулку, без которой знатный и богатый поляк
никогда почти не делает шага из дому. Второй внес походное его ружье и
пистолеты в бархатных футлярах. "Это, - молвил незнакомый гость, - я взял с
собою для того, что здесь, сказывают, дороги не совсем спокойны. Я слышал,
что в вашем краю разгуливают шайки бродяг и очень немилостиво обходятся с
проезжими, а особливо с моими земляками, зная, что с нами всегда бывает
порядочный запас дукатов. Для того же я взял сверх обыкновенных моих
проводников несколько человек лишних. По незнакомым дорогам не худо ездить с
хорошею охраною". И в самом деле, любопытные гости пана Гриценка насчитали
всей прислуги поляка человек до двенадцати, входивших то с разными его
вещами, то для получения его приказаний. Все они одеты были в одинакое,
весьма щеголеватое платье, с золотыми позументами, у каждого была за поясом
сабля и пара пистолетов; большая часть из них, как видно было, составляла
конную стражу своего господина.
Не прошло полчаса, как уже все гости были, так сказать, околдованы
обходительностию и ловкостию польского пана, занимательностию его разговоров
и приятностью поступков. С мужчинами был он вежлив и говорлив, с женщинами
услужлив и вкрадчив. Знав, что не многие из собеседников его разумели
по-польски, старался он говорить по-малороссийски, ломал довольно забавным
образом наречие туземцев, и сам первый тому смеялся. Ничем столь легко не