"Орест Михайлович Сомов. Гайдамак" - читать интересную книгу автора

себя волшебный круг, услал за тридевять земель сторожившего над ним
нечистого духа и выдал Гаркушу рассыльным казакам, которые тотчас его
скрутили и повезли в Глухов. Только ненадолго его взяли при переправе через
Клевень на пароме, он вдруг околдовал своих конвойных: все они, человек
сорок, не могли тронуться ни руками, ни ногами, хотя слышали, как вдруг
расплеснулась вода в Клевени, видели, как оттуда выскочил на паром черный
конь с огненными глазами, как Гаркуша сел на него, взвился над рекою и
берегом - и поминай как звали! Все это рассказывали они уже спустя шесть
часов после этого случая, а до тех пор оставались окаменелыми на пароме и
они и их лошади. С жидом было и того хуже: он вдруг исчез, так что не
заметили, в воду ли канул или в дым сотлел. Нечистая сила, видно, покарала
своего прислужника за то, что он выдал ее любимца.
- Да, гайдамак ужасный чернокнижник: дунет на воду - и вода загорится,
махнет рукою на лес - и лес приляжет, - сказала одна дородная гостья и,
конча речь, как заметно было, шептала молитву.
- И лихой удалец, - примолвил отставной хорунжий Черемша, - с дюжиною
своей вольницы набежит на целый обоз, подвод во сто и более; не побоится ни
ружей, ни рогатин, свистнет, гаркнет: "Ниц головами!" - и все прилягут,
пока он не очистит возы ото всего, что получше да подороже.
- Охота вам, господа! - еще раз перервал хозяин, - рассказывать такие
незабавные новости? Вы и так уже напугали мою именинницу: смотрите, она
сидит в углу и чуть не плачет.
И в самом деле Прися, в промежутках потчеванья гостей своих, сидела в
углу, одна, вдали от всех, с поникшею головою. Лицо ее было печально, частые
вздохи волновали высокую грудь ее; в кругленьких, полненьких щечках то
вспыхивал яркий румянец, то вдруг сбегал с них и уступал место бледности. Не
от ужасных рассказов тосковала милая девушка: нет! они ее не занимали, она
их не слушала. Год назад она провела этот день с другом своего сердца,
Демьяном Кветчинским, молодым, пригожим и ловким офицером одного гусарского
полка. Кветчинский был сын одного соседнего дворянина; отец его был беден,
но Демьяна воспитал в Киеве и за четыре года пред тем из последнего снарядил
его на службу царскую. Демьян служил с отличием, скоро произведен был в
офицеры и за год до описываемого здесь времени приезжал в отпуск к отцу
своему. Тут познакомился он с домом пана Гриценка, увидел Присю, влюбился в
нее страстно, изъяснился ей в любви и получил взаимное признание робкой
девушки. Ободренный ее любовью, личными своими достоинствами и
благословением отца своего послал он сватов к пану Гриценку; но получил
оскорбительный отказ, 'сопровожденный насмешкою, верным изъявлением спеси
богатого и старинного малороссийского пана. Отец Приси отвечал, что не
отдаст дочери своей за бедняка, который сверх того не может насчитать и трех
поколений в дворянской своей родословной. Ни слезы, ни уверения Приси, что
кроме Демьяна Кветчинского она не будет ничьею женою, - не сильны были
разжалобить упрямого старика. С тех пор влюбленные виделись только однажды и
то мельком; поклялись друг другу: она - что расплетет девичью свою косу
разве только под клобук монахини, а он - что сосватается разве только с
пулею неприятельскою. Демьян уехал в армию, и уже более десяти месяцев не
было о нем ни слуху, ни духу. Прися тосковала, плакала как дитя; но грусть
ее, как и грусть дитяти, не была глубока, не иссушила ее сердца и не
изменила юной ее красоты и свежести. Только в день своих именин, оживляя в
душе своей память прошедшего, она была грустнее обыкновенного и, хотя