"Всеволод Сергеевич Соловьев. Жених царевны ("Романовы: Династия в романах") " - читать интересную книгу автора

- А может, я и обозналась, может, это и другое что... Говорила вот
мне одна божья старица про разрыв-траву... Похоже-то оно похоже, да ведь
кто их знает - корешки-то эти! Поди сорви репейник потолще, высуши его,
так и у него такой же вид будет... Ты, батюшка, на мои слова не
полагайся, - обратилась она к Тороканову, - греха на душу я брать не хочу,
говорю: может, я и обозналась.
Но тут выступила вперед Пелагея и, вся даже трясясь от злобы,
заговорила:
- Не обозналась ты, государыня Настасья Максимовна, а самую, видно,
правду сказала. Сами посудите, сами разберите, люди добрые, как тут
решить-то?.. Может, другие ничего не видят, а я-то вижу. Вот уж целую
неделю, как дело к вечеру, так Машутка и пропала! Она-то думает, что никто
этого не примечает и что всех она за нос провести может, ан нет... я-то за
ней уж давно примечаю, за негодницей. Три раза своими вот этими глазами я
видела, как она поздно вечером из сада через ту дверь возвращалась.
Против этого обвинения Маша ничего не могла возразить, только бросила
злобный взгляд на Пелагею и невольно зарумянилась.
Ее смущение, ее румянец ни от кого не скрылись, все их заметили,
заметили и Настасья Максимовна, и дьяк Тороканов.
- А! Так вот что! И каждый вечер, ты говоришь, она убегала?
- Да, да, - твердила Пелагея, - своими вот этими глазами видела, как
вечер, так она и шмыг в сад и долго, долго пропадает.
- Отчего ж ты мне тогда не сказала! - крикнула Настасья Максимовна.
- А чего мне говорить, - ничуть не смутившись, ответила Пелагея, -
нешто я в няньки к ней приставлена! Вот вышло дело, я и говорю, что знаю.
- Ну-ка, что ты на это скажешь? - строго спросил Машу Тороканов.
- Да что скажу? Что мне сказать-то? - проговорила Маша. - Коли
видела, что я в сад бегаю, значит, так оно и было, ну что же такое!
День-деньской маешься, то тут, то там в работе, то Настасья Максимовна
кличет, то царевна, ну, а придет вечер - дела-то нет, вот в саду и хочется
побегать, я и в сад, что ж тут такого?
- Да кто же тебе это позволил? Как же ты могла не спросившись? -
крикнула Настасья Максимовна.
- А кабы я тебя спросилась, Настасья Максимовна, тогда ты бы меня все
равно не пустила, так я уж лучше так, без спросу... Нешто знала я, что эта
злодейка за мной подглядывает.
- А дверь-то, дверь?.. - спросил Тороканов. - Что ж она у вас, так до
поздней ночи и стоит отпертою али вы ее запираете по положению?
Тут все в один голос начали уверять, что дверь запирается аккуратно.
- Ну в таком разе и толковать нечего, - решил Тороканов, - раз дверь
запирается, а девчонка через нее в сад и из саду пробирается, значит, у
нее отвор есть. Вот отвор этот и лежит теперь на столе, вот он!..
- Так, так! - торжествующе подтвердила Пелагея. - Умный человек
сейчас видит, в чем дело.
- Да и для глупого человека оно ясно: коли дверь на запоре, а
девчонка в нее пробирается, значит, отворяет она ее разрыв-травою. Что же,
ты еще ничего не заприметила, Пелагея? - спросил Тороканов.
- Как не заприметить! Она в сад, а я в светелку к окошечку, а из
окошечка-то все как на ладони, ну вот и видела...
Маша почувствовала, как у нее спина холодеет.