"Всеволод Сергеевич Соловьев. Жених царевны ("Романовы: Династия в романах") " - читать интересную книгу автора

"Царевна!" - подумал Вольдемар, и сердце у него шибко забилось. Он
так и впился глазами в приближавшуюся фигуру. Вот уж ясно может он
различить ее. Он приотворил дверцу и видит: перед ним плотная, средних лет
женщина в теплом, ваточном шугае.
Он не знал, что и подумать. Ему, конечно, не могло и прийти на мысль,
что это царевна. Он замер и ждал, что будет, а было вот что.
Полная пожилая женщина, дойдя до чулана и видя дверцу неплотно
запертою, взялась за нее с очевидным намерением отворить и заглянуть в
чулан. Огонек лампадки хоть и не очень ярко светил, но все же достаточно
для того, чтобы женщина эта сразу увидела Вольдемара.
Он мгновенно сообразил всю опасность своего положения, крепко
ухватился за ручку двери и прихлопнул ее к себе. В это время, от движения
его, сзади что-то с шумом упало на пол, что-то очень тяжелое.
Пожилая женщина взвизгнула не своим голосом и пустилась назад по
коридору.
Опять все стихло. Он осторожно приотворил дверцу и решал, что же
теперь лучше: остаться или уйти? Очевидно, перепуганная женщина расскажет,
что кто-то забрался в чулан, и его увидят, но если идти - куда? В
совершенных потемках проведенный Машей до чулана, он сразу теперь не мог
сообразить даже, в какой стороне был выход. Однако, вероятно, он все же
кончил бы тем, что стал бы искать этого выхода, если бы снова, вдали по
коридору, не услышал шагов. Он остался за полуотворенной дверцей и видит:
к нему приближаются две фигуры. Одна из них Маша, а за ней... Он глядит во
все глаза, и при бледном освещении лампадки перед ним все яснеет и яснеет
чудный образ. Это она, царевна!
Разом забылось все. Пусть теперь приходит кто угодно, он ничего не
помнит, не сознает, он видит только ту, которая давно уже грезилась ему в
юных горячих мечтаниях, для которой он приехал сюда, оставив далеко за
собою все, чем жил до сего времени, ради которой выносит теперь столько
неприятностей, томлений...
Она еще его не видит. Она, вся трепещущая, остановилась, бросив
умоляющий, почти отчаянный взгляд на Машу, а та ее ободряет ответным
взглядом.
В один легкий прыжок бесенок у дверцы чулана и шепчет:
- Выходи, королевич!
Маша сама вывела его за руку и подвела к неподвижной, будто
окаменевшей, царевне. Потом она взяла лампадку с окошечка и осветила ею их
лица.
Их взгляды встретились, они разглядели друг друга, и обоим им
показалось, что все их грезы ничто по сравнению с действительностью. Оба
они поняли, что принадлежат друг другу.
- Теперь не надо света! - шепнула Маша и затушила лампадку.
Они в темноте, в объятиях друг друга. Темнота придает смелости, она
отняла у них рассудок и всякое соображение, все исчезло, уничтожилось
бесследно, не было ни прошлого, ни будущего, была только настоящая минута,
чудная, блаженная, и эта минута будто остановилась, будто медлила и
шептала им: "Пользуйтесь мною!.. Я готова долгие, долгие годы, целую
вечность, стоять над вами, охраняя вас благоуханными крыльями, но я не
властна в этом. Я промчусь и уже никогда не вернусь более... пользуйтесь
мною!"