"Сергей Соловьев. Эхо в темноте (Журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора

Он осторожно, придерживая за талию, подвел ее к мотоциклу.
- Садись. Теперь я сам, осторожно, чтобы электроды не отцепились.
Обними меня. Едем!
Несмотря на всю невозможность происходящего, в нем была пугающая,
материальная наглядность. Мотоцикл сорвался с места и вместе с М. К. и Т.
В., пройдя сквозь прозрачную стену, оказался во дворе. Объехав детскую
площадку, они вылетели на обледенелую улицу. Гололед был, похоже, странному
мотоциклу нипочем. Холода она не чувствовала. С фантастической быстротой они
оказались возле того квартала, куда приезжали накануне на "пежо" с М. К. в
поисках ускользающего героя ее сна. М. К. остановился перед одним из
подъездов. Из подъезда вышел мужчина с пуделем. Смерил их диким взглядом и
поспешно отвернулся. Собака залаяла, но мужчина грубо рванул поводок и
уволок лающую и упирающуюся собаку за угол. М. К. что-то переключил на руле,
крутанул рукоятку, и мотоцикл снова сорвался с места, влетел в подъезд и
стал быстро подниматься по лестнице, плавно поворачивая на каждой площадке,
как на виражах гоночного трека. Замедлил ход, остановился на одном из этажей
перед дверью. Она отчетливо разглядела белые цифры в овале: 55. Затем ее
зрение вновь стало "рентгеновским", и она заглянула внутрь квартиры.
- Там никого нет, - сказала она.
М. К. чертыхнулся, развернул мотоцикл. Так же быстро машина спустилась
обратно во двор. Они вновь промчались мимо мужчины с собакой. Теперь они
ехали назад. Улицы, по которым бешено мчался кубисгический мотоцикл,
казалось, превращались в нагромождение осколков. Остальное запомнилось
смутно. Они вернулись в квартиру, М. К. уложил ее в постель, и, отлепляя от
кожи присоски электродов, целовал в грудь и плечи, бормоча что-то о любви.
"Таня, Танечка, милая, ненаглядная, прости..." Он продолжал бормотать, но
при этом руки его не переставая мяли и гладили ее застывшее на морозе тело.
Потом было утро, ужасная головная боль и ощущение предательства.

* * *

- Смотри - "на пути перепуганной мчащейся наугад встает бездорожная
грозная..."... По-моему, гениально. Это про верблюдицу и пустыню, из
древнеарабской поэзии...
Утром В. Ф. тоже было стыдно. Он покинул интеллигентское сборище вместе
с Ларой (молодой женщиной, вокруг которой все вращалось, пока она сидела на
паркете). Ларой, как в "Докторе Живаго" Пастернака. К его удивлению, она
оказалась кандидатом физ. - мат. наук. Жила одна в однокомнатной квартире...
Она читала стихи, потом они целовались... С утра он хотел уйти незаметно, но
Лара проснулась. Сварила кофе, пожарила яичницу. Достала откуда-то бумажный
прямоугольник с напечатанными под копирку номерами телефонов. "На вот, все
мои телефоны, может пригодиться". На пороге, когда прощались, ему казалось,
что она вот-вот заплачет. Он коротко обнял ее за плечи, поцеловал в сухие
губы и поспешно ушел.

* * *

- Здравствуйте, Федор Игнатьевич... Да нет, ничего, Федор Игнатьевич,
ищем... Почему, есть кое-какой прогресс, определенно... Ну что вы, Федор
Игнатьевич, как вы могли подумать. Никогда! Я вот о чем хотел