"С.М.Соловьев. История России с древнейших времен. Том 8" - читать интересную книгу автора

монастырь по своему обещанию. Мы видели, какой дан был наказ поповским
старостам в 1594 году; но в 1604 году патриарший тиун Чортов доносил Иову,
что старосты и десятские поповские в поповскую избу не приходят, попов и
дьяконов от бесчиния не унимают: безместные попы и дьяконы в поповскую избу
не ходят и перед литургиею правила не правят, садятся у Фроловского моста и
бесчинства делают большие, бранятся скаредно, а иные играют, борются и на
кулачки бьются; а которые нанимаются обедни служить, те идут в церковь, не
простившись с теми из своих братий, с которыми бранились; служат обедни не
вовремя, рано, без часов; приезжие попы ему, тиуну, ставленных грамот своих
не кажут, его не слушают, бранят и позорят. Патриарх подтвердил прежний
наказ поповским старостам. При вступлении своем на престол, собирая войско
против хана, Борис объявил, чтоб воеводы были без мест. Но местничество при
нем не ослабевало. В этом отношении любопытна переписка с царем Михаилы
Глебовича Салтыкова, посыланного в Иван-город навстречу принцу Иоанну
датскому. В Иван-городе было трое воевод: князь Василий Ростовский, Третьяк
Вельяминов и князь Петр Кропоткин. Салтыков, приехав в Иван-город, обратился
с вопросом к двум младшим воеводам - Вельяминову и Кропоткину: нет ли
немецких выходцев на государево имя, и если есть, то посланы ли они к
государю? Воеводы отвечали, что выходцы есть, выехали тому дня с четыре, о
вестях, ими принесенных, написали они, воеводы, к государю грамоту, но эта
грамота еще не отпущена, потому что старший воевода, князь Василий
Ростовский, в съезжую избу не приезжал, выходцев не расспрашивает и государю
о том не пишет; они же мимо его писать не смеют и писать у них некому:
подьячие живут у князя Василья на дворе, и прогонов им дать нечего, денег у
них нет. Они, воеводы, ежедневно к князю Василью приказывают, чтоб он немцев
спросил или бы велел им, воеводам, быть к себе на двор и с ними тех немцев
расспросил и о всяких делах городовых с ними поговорил; но князь Василий их
к себе не пускает и дела не делает: ключи городовые и списки дворянам
прислал с подьячим в избу, велел положить на столе и отказал, что ему
государевых дел не делать. Салтыков сказал на это Вельяминову и Кропоткину:
"Вы делаете не гораздо, что такие великие многие дела за вашею рознею теперь
стали". Потом Салтыков пошел к князю Ростовскому и говорил с ним наедине;
воевода отвечал, что дела ему никакого делать нельзя за Вельяминовым, у
которого написано в наказе, что по государеву указу велено ему быть в
Иван-городе в воеводах, а воеводы - князь Ростовский и князь Кропоткин уже
тут, в Иван-городе, были и этим ему, князю Василью, голова ссечена, и за тем
ему и никакого дела делать нельзя. Салтыков отвечал ему: "Какое тебе будет
до Третьяка дело, то пиши и бей челом государю, а униженья тебе тут никакого
нет, Третьяк тебе не местник, велено ему быть с тобою, да и сам Третьяк
перед тобою говорит, что ему с тобою не сошлось". Князь Ростовский сказал на
это, что он дела не делает явно за Третьяком, а тайно всякие дела делает и
за ним не станет, и прибавил: "Кто таких дураков воевод посылает?" Потом,
спохватившись, сказал: "Государь этого не ведает". Но Салтыков отвечал ему,
что он говорит не гораздо: жалует воевод государь, отпускает от своего
царского лица и от своей царской руки и посылают их по государеву указу; да
и про свою братию, воевод, так ему говорить непригоже. Князь Ростовский с
своей стороны жаловался царю, что двое других воевод не велели ходить к нему
подьячим, отчего ему писать к царю нельзя, ибо своею рукою писать не может,
болен; жаловался, что Салтыков ни о каких государевых делах ему не говорит.
К царствованию Бориса принадлежит любопытный местнический случай, в