"Сергей Михайлович Соловьев. История России с древнейших времен. Том 5" - читать интересную книгу автора

с своим братом" и проч. Но если такова будет форма договорных грамот между
Менгли-Гиреем и королем, то посол мог допустить выражение: пожаловал, если
Беклемишев успеет отговориться от этого пожалования, то очень будет хорошо,
если же не успеет, то делать нечего, пусть впишут в ярлык. Заключая союз с
врагом Ахмата, чтоб удобнее при случае бороться с последним, Иоанн, однако,
не хотел первый начинать этой борьбы и потому наказал своему послу
отговаривать, чтоб в ярлыке не было сказано быть заодно именно на Ахмата, но
чтоб было сказано вообще: "Быть на всех недругов заодно"; если же посол не
успеет отговорить, то должен требовать внесения в ярлык следующего условия:
"Если Ахмат или Казимир пойдут на Москву, то Менгли-Гирей сам должен идти на
них или брата послать"; Беклемишев никак не должен был соглашаться на
условие прервать сношения с Ахматом, не отправлять к нему послов, на
требование этого условия Беклемишев должен был отвечать: "Послы между
Москвою и Ордою не могут не ходить, потому что господаря отчина с Ахматом на
одном поле". Если царь станет требовать поминков, какие шлет ему король, то
посол должен был отговаривать и ярлыка не брать; если же царь захочет
написать в ярлык: "Поминки ко мне слать и их не умаливать", то посол должен
был отговаривать и это условие, но в случае нужды мог согласиться на него.
Беклемишеву удалось отговориться от поминков, но он должен был
согласиться вписать в ярлык пожалование; грамота была написана так: "Вышнего
бога волею я, Менгли-Гирей, царь, пожаловал с братом своим, великим князем
Иваном, взял любовь, братство и вечный мир от детей на внучат. Быть нам
везде заодно, другу другом быть, а недругу недругом. Мне, Менгли-Гирею царю,
твоей земли и тех князей, которые на тебя смотрят, не воевать, ни моим
уланам, ни князьям, ни козакам; если же без нашего ведома люди наши твоих
людей повоюют и придут к нам, то нам их казнить и взятое отдать и головы
людские без окупа выдать. Если мой посол от меня пойдет к тебе, то мне его к
тебе послать без пошлин и без пошлинных людей, когда же твой посол ко мне
придет, то он идет прямо ко мне. Пошлинам даражским (дарага, или дорога, -
сборщик податей) и никаким другим пошлинам не быть. На всем на этом, как
писано в ярлыке, я, Менгли-Гирей царь, с своими уланами и князьями тебе,
брату своему, великому князю Ивану, молвя крепкое слово, шерть (клятву) дал:
жить нам с тобою по этому ярлыку". После форма грамот Иоанновых к
Менгли-Гирею была такая: "Государь еси великой, справедливой и премудрой,
межи бессерменскими государи прехвальной государь, брат мой Менгли-Гирей,
царь. Бог бы государство твое свыше учинил. Иоанн божьею милостью, един
правой государь всея Руси, отчич и дедич и иным многим землям от севера и до
востока государь. Величеству твоему брата твоего слово наше то. Приказывал
еси к нам" и проч.
Послами в Крым обыкновенно отправлялись люди знатные, бояре; однажды
случилось послать человека незначительного (паробка), и великий князь спешил
извиниться, писал к хану: "На Литву проезду нет, а полем пути истомны".
Важность, которую великий князь придавал крымским отношениям по поводу дел
ордынских и литовских, заставляла его распоряжаться так, что в Крыму был
постоянно русский посол; так Иоанн наказывал послу своему Шеину не уезжать
из Крыма ни весною, ни летом и хлопотать, чтоб царь шел или на Орду, или на
короля, а великого князя обсыпать обо всем; послы получали также наказ не
уезжать до приезда других. Князь Семен Ромодановский, отправляясь послом в
Крым, получил такой наказ: "Если от каких-нибудь других государей будут
послы у царя Менгли-Гирея, от турецкого или от иных, то ему, Ромодановскому,