"Леонид Соловьев. Возмутитель спокойствия (Повесть о Ходже Насреддине #1)" - читать интересную книгу автора

неподалеку в тени полуразрушенного забора.
Проклятья замерли на губах Ходжи Hасреддина.
Он понимал, что человек, попавший на виду у других в
смешное и непочтенное положение, должен сам смеяться громче
всех над собой.
Ходжа Hасреддин подмигнул сидящим и широко улыбнулся,
показав сразу все свои зубы.
- Эге! - сказал он громко и весело.- Вот это я славно
полетел! Скажите, сколько раз я перевернулся, а то я сам не
успел сосчитать. Ах ты, шалунишка! - продолжал он, добродушно
похлопывая ишака ладонью, в то время как руки чесались
хорошенько отдуть его плетью,- ах ты, шалунишка! Он у меня
такой: чуть зазеваешься, и он обязательно уж что-нибудь
сотворит!
Ходжа Hасреддин залился веселым смехом, но с удивлением
заметил, что никто не вторит ему. Все продолжали сидеть с
опущенными головами и омраченными лицами, а женщины, державшие
на руках младенцев, тихо плакали.
"Здесь что-то не так",- сказал себе Ходжа Hасреддин и
подошел ближе.
- Послушай, почтенный старец,- обратился он к
седобородому старику с изможденным лицом,- поведай мне, что
случилось? Почему я не вижу улыбок, не слышу смеха, почему
плачут женщины? Зачем вы сидите здесь на дороге в пыли и жаре,
разве не лучше сидеть дома в прохладе?
- Дома хорошо сидеть тому, у кого есть дом,- скорбно
ответил старик.- Ах, прохожий, не спрашивай - горе велико, а
помочь ты все равно не сможешь. Вот я, старый, дряхлый, молю
сейчас бога, чтобы он поскорее послал мне смерть.
- К чему такие слова! - укоризненно сказал Ходжа
Hасреддин.- Человек никогда не должен думать об этом. Поведай
мне свое горе и не смотри, что я беден с виду. Может быть, я
сумею помочь тебе.
- Мой рассказ будет кратким. Всего час назад по нашей
улице прошел ростовщик Джафар в сопровождении двух эмирских
стражников. А я должник ростовщика Джафара, и завтра утром
истекает срок моего долга. И вот я изгнан из своего дома, в
котором прожил всю жизнь, и нет больше у меня семьи и нет угла,
где бы мог я преклонить голову... А все имущество мое: дом,
сад, скот и виноградники - будет продано завтра Джафаром.
Слезы показались на глазах старика, голос дрожал.
- И много ты ему должен? - спросил Ходжа Hасреддин.
- Очень много, прохожий. Я должен ему двести пятьдесят
таньга.
- Двести пятьдесят таньга! - воскликнул Ходжа
Hасреддин.- И человек желает себе смерти из-за каких-то
двухсот пятидесяти таньга! Hу, ну, стой смирно,- добавил он,
обращаясь к ишаку и развязывая переметную сумку.- Вот тебе,
почтенный старец, двести пятьдесят таньга, отдай их этому
ростовщику, выгони его пинками из своего дома и доживай свои