"В.Солоухин. Сосьвинские мотивы" - читать интересную книгу автора

Москве ни одной каракулевой шкурки..." - "Они идут на мощь государства", -
уточнил работник ЦК.
А мощь государства, очевидно, нужна, чтобы сохранить эту систему
использования нефти, газа, всевозможных руд, пушнины, ценной рыбы и всего,
всего, чем богата наша земля? Так ведь получается замкнутый круг.
Теперь возьми в соображение другое. Я не знаю, сколько государство
платит узбекам за каракулевую шкурку, но уверен, что не столько, сколько она
стоит на самом деле. Наличие этих двух цен провоцирует (и всегда будет
провоцировать) всяческие злоупотребления. В самом деле: если узбеку дают за
шкурку 7 рублей, а узбек знает, что она стоит 70 (цифры эти условны), а
шкурок этих семь миллионов в год... А ведь чего бы проще: вырастил узбек
каракулевого ягненка, шкурку продал по ее реальной цене. Зачем же и чем же
тут можно злоупотреблять? Да вот недавно, перед этой поездкой, я заглянул в
один документ... Там написано о вашем Ханты-Мансийском округе.
"За счет рационального освоения угодий (охотники) сдают (заметьте это
словечко - сдают) ежегодно по 200 белок, 25-30 соболей и куниц, более ста
штук ондатры, 200-500 штук боровой и водоплавающей дичи".
Это то, что каждый охотник повез бы в прошлом на Ирбитскую ярмарку. Но
теперь он сдает свою добычу, стараясь выполнить годовой план. А годовой план
ему спущен в рублях - в 1200 рублей. Значит, 200 белок, 30 соболей и куниц,
100 ондатр государство оценивает при расчете с охотником в 1200 рублей!
Попробуйте купить у государства хотя бы одного соболя, не говоря уж о 30
соболях и куницах, да еще 200 белках, да еще 100 ондатрах, да еще 500 штук
боровой и водоплавающей дичи.
Значит, когда говорят, что повысилась техническая оснащенность
охотничьего и рыболовного хозяйства, это вовсе не означает, что охотники и
рыболовы манси имеют теперь больше соболей или нельмы, но что их руками все
больше и больше добывается богатств из их лесов и рек. А сами они... Ну, что
же сами... Не в соболях, конечно, ходят, в стеганках и треухах из
искусственного меха. Ну мотоциклы молодые парни заводят, магнитофоны с
кассетами, джинсы - как и везде. А если манси, живущий на этой земле
потомственно, из поколения в поколение, добудет соболя или нельму и не сдаст
ее государству, то это уж будет браконьерство, и карается оно по всей
строгости законов, вплоть до тюрьмы. Это, впрочем, касается не только реки
Сосьвы и народа манси. Это - на любой промысловой реке. Окуньков, плотвичек,
ершей - лови, но не вздумай поймать осетра или семгу. Да ведь предки этих
людей, будь то на Енисее, Лене, Печоре, Волге или на Байкале, где омуль, они
и поселились-то около воды только для того, чтобы жить рекой, ее дарами, и
всем хватало. И у местного населения рыба была (местного, скажем печорского,
засола), и на всех базарах и ярмарках, и во всех рыбных лавках по необъятной
империи, и во всех трактирах и ресторанах. Эта стерляжья уха, эта осетрина в
рассоле, эти балыки, эта икра многих видов (паюсная, ястычная, зернистая,
красная) кадками, бочками, эти горы раков, эта вобла и таранька кулями, эти
свежие судаки... Нет, хек замороженный, минтай, ледяная рыба, а уж если
"дают" треску, то - очередь.
И вот жили, жили люди на берегу какой-нибудь великой реки (Печоры,
Лены, Дона, Волги, Оби, Иртыша, озера Байкала), пользовались дарами природы,
и вдруг - стоп. Рыбу ловить не имеешь права. А поймаешь (и если поймают тебя
при этом) - браконьер.
"Да мы же тут испокон веков... Мы и делать-то больше ничего не умеем,