"В.Солоухин. Зимний день и другие рассказы (Собрание сочинений в 4 томах, том 2)" - читать интересную книгу автора

сапожный ножик и прочее. Задвинул ящик под лавку, туда же убрал низкий
стульчик-кадушку с натянутой для сиденья сыромятной кожей. Видно было, что
он рад гостям, гости для него - разнообразие в лесной жизни, кроме того,
парная лосиная печень - повод выпить.
На шестке русской печи под таганом ярко разгорелась березовая лучина,
смолевая еловая щепа.
Кромсая печенку на крупные бесформенные куски, Митрофан шмякал ее на
огромную сковороду. После каждого нового куска раздавался треск, шип,
шкворчание. Дым от горелого масла на мгновение обволакивал сковороду.
Митрофан отстранял, отворачивал лицо, боясь едучего дыма, а еще больше
масляных брызг.
Как предвкушали мы тысячу раз, пока брели через зимний день, эту вот
драгоценную минуту, когда тепло и не нужно идти по целине, а на столе свежее
жаркое из печени, и есть что выпить, и за столом добродушные веселые люди и
незамысловатые их истории. Но ведь и обстановка и жизнь тут сами ясны и
незамысловаты.
Манечкин (уж командовать, так до конца!) разлил по стаканам зеленую
вонючую водку, добавив от души:
- Архангельский сучок, мать его так и разэдак. Ну да с морозу и с
устатку все пройдет. Со счастливой охотой, удачей и добычей вас, дорогие
охотнички! Выпьем, как говорится, на крови!
Странно, но ни счастья, ни удачи, ни малейшего удовлетворения я не
услышал в себе при этих словах. Кажется, и другие тоже остались равнодушны.
Да оно и понятно: смертельная усталость одолела нас.
Пили на голодные желудки. Удивительно ли, что со звериной жадностью
набросились на горячую, дымящуюся еду. Ели торопливо: спеша насытиться.
Обжигаясь куском, катали его во рту с боку на бок, гоняли взад-назад во рту
воздух, чтобы остудить нестерпимо горячий кусок. И, как всегда бывает после
длительного голодания, неожиданно быстро и безрадостно насытились.
Для аппетита выпили еще по стакану. Но еда шла все туже. Глаза наши
посоловели, потеряли человеческую выразительность и блеск. Вилки двигались
все медленнее, языки не ворочались, - казалось, мы засыпаем за столом.
Директор фабрики неожиданно громко рыгнул и, зажимая рот ладонью,
побежал к двери.
- Не жевал, - пояснил нам Манечкин. - Глотал кусками. И вино, значит,
не привилось. Сучок - он сучок и есть. - И вдруг сам начал потихоньку
бледнеть, прислушиваясь к происходящему внутри себя и как бы ненароком
отодвигая стул, освобождая себе дорогу.
Меня тоже начало мутить, и я вышел на воздух.
В мире стояла звездная, лунная, сказочная тишина. Лес был затоплен
лунным светом, как водоросли - хрустальной аквариумной водой. На крыльцо
избушки падала тень от огромной замшелой ели. Оттого что сам я стоял в тени,
вселенная казалась еще голубее и ярче. А оттого что время от времени
похрустывало в лесу, еще прозрачнее казалась подлунная тишина.

1964

КУВШИНКА

С. К.