"В.Солоухин. Зимний день и другие рассказы (Собрание сочинений в 4 томах, том 2)" - читать интересную книгу автора

Мало того что сам дом был весь перекошен: и завалинка, и окна, и крыша,
и труба, даже лавочка перед домом, но и внутри, оказывается, у него
перекосились каждый порожек, каждая планочка. По кривому крылечку мы,
протиснувшись в кривую наружную дверь, прошли в кривые сени, потом оказались
в еще более кривом коридорчике, а потом уж, низко наклонившись, шагнули в
горницу.
Как ни странно, горенка в этом домишке, где все криво, оказалась прямой
и ровной. Буквой "Т", но не вплотную друг к другу, поставлены два стола. За
передним, поперечным столом ко времени нашего прихода сидело семеро мужиков.
Значит, я должен был сесть восьмым, да еще пришел вскоре председатель
колхоза.
За продольным столом, ближе к дверям, сидели женщины. И за тем и за
другим столом потеснились, прогремели табуретками и стульями, мы уселись.
Единственная причина, из-за которой иногда не хочется идти в гости в
тот или иной деревенский дом, - водка. И хорошо бы отдать честь, поговорить
по душам, но как вспомнишь...
Кроме того, я узнал о завещании Ивана Дмитриевича, в котором он просил
свою старуху собрать на поминки мужиков и напоить, "чтобы уводили под руки".
На столе стояла следующая еда: селедка с луком и маслом, студень, яйца,
крупнорубленные, облитые сметаной, открытые консервные банки с сайрой,
консервы в томате, печенье и мед. Без меда не бывает ни одних поминок.
Усевшись, мы прежде всего съели по ложке меда - полагается по обычаю.
- Ну что же, мужики, теперь вроде бы все собрались, помянем...
- Не чокаться, мужики, не чокаться. На поминках не полагается.
Если бы кто-нибудь не видел происходящего, а только слышал, то он по
этому возгласу: "Не чокаться, мужики, не полагается" - точно подсчитал бы,
сколько раз поднимались от стола тяжелые граненые стаканы.
Велик ли обычай - не чокаться, - но сразу все как-то притихли, сразу
все поняли важность происходящего. Не чокнувшись, выпили и закусили.
- А ведь как помер-то, - доносилось с женского стола. Это значит, вновь
пришедшей рассказывают все подробности, как именно Иван Дмитриевич
помирал. - Голова, говорит, разламывается. Я говорю, полежи, Ваня. Приляг,
пройдет. Сразу, сразу послушался, прилег. Потом как крикнет: "Баба!" Я к
нему. А он уж только глядит.
- Как помер-то, а? Такую смерть за деньги не купишь.
- Не купишь, милочка, не купишь.
- Кабы такую смерть бог послал...
- Не говори, милочка, не говори.
У нас за столом тянулась своя ниточка.
- А ведь очередь-то, мужики, была не его.
- Нет, не его.
- Она, брат, очередь не признает. Бывает, вроде и молодой и на вид и
так, а смотришь, и нет.
- Известно, скрипучее дерево дольше стоит.
- Вон хоть теперь соседа твоего возьми. Алкоголик? Алкоголик...
- Ну, давайте, мужики. Не чокаться, не чокаться, не полагается.
- Я и говорю. Сосед твой алкоголик? Алкоголик.
- Чего говорить? Запоями страдает всю жизнь.
- А сколько лет?
- Восемьдесят два.