"В.Солоухин. Олепинские пруды и другие рассказы (Собрание сочинений в 4 томах, том 2)" - читать интересную книгу автора

и как зовут. А потом позвони через десять минут.
За десять минут я успел купить три килограмма бананов, надеясь
вернуться в приемный покой не только с хорошей вестью, но и с гостинцами.
Ведь если жена моя ляжет вместе с дочкой, все равно придется носить
передачи. Теперь сразу будут бананы.
Десять минут прошло, и я снова соединился с редактором.
- Главврач не снимает трубку. Давай сделаем так. Ты сиди у него в
приемной. Как только он войдет к себе в кабинет, ты сообщишь мне. Я сразу
буду звонить. Тогда он никуда от нас не денется.
Рабочий день между тем шел к концу. В приемной главврача не было уже
секретарши. На столе стояли беспризорные телефоны, и никто не мог сказать,
вернется ли в свой кабинет главврач.
Пластмассовое пресс-папье, рассыпанные скрепки и кожура от мандарина,
забытая секретаршей на уголке стола, излучали тоску и могли бы совсем
доконать меня, если бы пришлось дожидаться дольше. Но, посидев в тишине, я
стал различать, что из кабинета главврача доносятся приглушенные кожаной
дверью голоса. Я подошел к этой черной двери и прислушался. Сомнений быть не
могло, в кабинете находились и говорили люди.
Скорее набрал я номер редактора влиятельной газеты.
- Зверь в берлоге. Звоните!
Секунд через двадцать оглушительно зазвонил телефон передо мной, на
столе секретарши. Поколебавшись, я поднял трубку.
- Станислав Сергеевич? - спросил редактор важным баском, добросовестно
выполняя мою просьбу.
- Сию минуту, - пискляво ответил я, подражая голосу неведомой мне
секретарши.
Ответить-то я ответил, но что мне теперь оставалось делать? Решительно
открыл я высокую черную дверь, увидел главврача за своим большим столом, еще
двух мужчин, разговаривающих с ним, и, не дав им опомниться, четко произнес:
- Извините. Я случайно оказался в приемной. Вас просят взять трубку.
Закрыл дверь и опрометью бросился с третьего этажа. Из уличной будки
стал нетерпеливо звонить редактору. Тотчас послышались длинные гудки.
Значит, разговор его с главврачом был коротким.
- Старик, ничего не выходит. Он говорит, что есть приказ министра и
нарушать его никто не имеет права. Приказ отдан недавно, свеженький, поэтому
действует во всю силу.
Мне здесь хлопотать - одна надсада, а каково им дожидаться меня в
приемном покое? И с чем же я к ним приду, с тремя килограммами бананов?!
Нет, борьба есть борьба. И она не кончена. Схватив такси, я помчался в
редакцию. Там, на телефонном столике в кабинете главного редактора, стоит
телефонный аппарат, по виду самый неказистый и старомодный. Редко снимает
трубку с этого аппарата главный редактор, редко звонит и сам аппарат. Но
если нужно, но если важное дело...
- Ты сам знаешь, - без особой радости встретил меня редактор, - это
ведь для особых случаев, если важно...
- Что может быть важнее человеческой жизни?
- Хорошо, я дам тебе номер министра, но звонить будешь сам.
Полистав небольшую красную книжицу, он сообщил мне четырехзначный
номер, и я без колебаний его набрал.
Усталый низкий голос послышался в трубке. Я представился. Я рассказал,