"В.Солоухин. Олепинские пруды и другие рассказы (Собрание сочинений в 4 томах, том 2)" - читать интересную книгу автора

система к нашей какой-нибудь Владимирской, Вологодской, Рязанской области.
Ну, положим, позвоню я в район и скажу, что приеду с азербайджанским
(грузинским, украинским, таджикским) писателем. Что же, поможет мне
председатель райисполкома? Где он возьмет овцу, чтобы приготовить из нее
душистое, вкусное блюдо? И кто ему это блюдо приготовит?
Недостаточно ясно и распределение материальной ответственности. Не
думаю, что коллега мой, у которого я теперь в гостях, сам покупает этих
овец, этих кур и эти напитки. Сегодня, например, к нам присоединился
почтенный, седовласый человек, много лет работавший председателем колхоза,
герой, персональный пенсионер. Подозреваю, что сегодняшнюю поездку на Севан
он, так сказать, возьмет на себя.
Мои размышления и догадки - из области "чистого искусства", потому что
как гость я не могу ни вмешаться, ни исправить, ни даже спросить. Меня
везут, мне показывают землю, меня поят и кормят, меня укладывают спать - я в
гостях. Дай бог и нам научиться когда-нибудь такому гостеприимству.
Но как описать Севан?
"Есть что-то символическое в восхождении по Дилижанской спирали, словно
дорога проложена не только в пространстве, но и во времени. За ярусами этого
гигантского амфитеатра - голубая сцена Севана, которая поворачивается перед
путником то одним, то другим тысячелетием..." - таким языком пишут теперь
путеводители.
Один писатель сравнил Севан с куском неба, опустившимся среди гор на
землю, другой - с голубым пламенем. Наверное, говорили также, что это
заздравная чаша, поднятая землей в небеса, и что это драгоценный камень,
вставленный, как в перстень, в оправу гор. Но все слова вполне бесполезны,
потому что больше всего Севан похож на море, а с морем обстоит дело очень
просто: кто его не видел, тому ничего не расскажешь на словах, а кто его
видел - тому не надо рассказывать.
Но Севан - особое, горное море. Десятки километров хрустальной холодной
воды, пронизанной высокогорным солнцем и соприкасающейся с высокогорным
воздухом, воды, кажущейся иногда голубым туманом, воды, становящейся вдруг
ярко-синей и украшенной белыми барашками, воды, хранящей в себе серебряные
стаи севанской форели - рыбы благородной, потому что может жить только в
чистейшей и только в холодной воде, не терпя ни теплой бурды, ни мути.
Севан к тому же облагорожен и (можно ли так сказать?) дополнительно
одрагоценен тем, что среди голубой севанской чаши положен острогранный
камешек, а на камешке построен в девятом веке монастырский храм.
Нетрудно догадаться, что произойдет, если в боку каменной чаши, полной
воды, просверлить дырочку. Вода постепенно вытечет. Именно так и поступили с
Севаном. Зачем? А чего оно плещется?
Чего оно золотится под солнцем и серебрится в лунные ночи? Чего оно
отражает в себе окрестные горы? Чего оно сияет, чего дышит прохладой, чего
кормит народ прекрасной рыбой, чего питает тысячи родников в окрестных
долинах, чего навевает легенды и песни, поэмы и просто светлые мысли, мечты
и хорошее настроение духа?
Севан пока что вытек не весь. И мы увидели все же его ширь и его
синеву. Только вот островок с монастырским храмом на нем превратился теперь
в полуостров, в этакий узкий перешеек, один конец которого лежит среди
севанской воды, а другой упирается здесь, на берегу, в современное,
горизонтально-стеклянное здание ресторана. У ресторана мы остановили свою