"В.Солоухин. Олепинские пруды и другие рассказы (Собрание сочинений в 4 томах, том 2)" - читать интересную книгу автора

Сергея родятся Танечка и Славик. Танечка поступит кое-как в лесной институт,
а Славика возьмут в армию. Их часть будет стоять на Украине. Он женится на
местной девушке и поселится под Винницей. Устроится в совхоз трактористом, а
дома разведет поросят и тыквы в огороде.
Вот что наделали вы своим советом!
А разве мы знаем, что за дети народились бы у неродившихся по вашей
вине Светочки, Ирочки и Андрюшки? И что за дети родятся у Танечки и Славки,
и что они натворят, пока живут на земле?
Давая тот давнишний совет, я не задумывался над важностью
происходящего. И занятие у меня было самое прозаическое: я сидел за столом и
ел южное блюдо, приготовленное из сладкого перца, кабачков, помидоров,
зеленой фасоли и лука.
С этим домом я впервые познакомился лет двенадцать назад (боже мой, как
летит время!) совершенно случайно. Шел по перегретой приморской улочке в
поисках комнаты. В середине сентября побережье заметно пустеет, свободные
комнаты попадаются на каждом шагу. Но выбрать из многого всегда труднее, чем
просто найти.
Дворик, затененный особенным, привлекательным образом, и домик,
белеющий в глубине зелени, остановили меня. Я открыл калитку, пошел по
прямой дорожке, и свисающие гроздья черного винограда, затуманенного белой
пыльцой, все время, пока я шел, просили, чтобы я подставил просторные
пригоршни и принял в них тяжелую прохладную гроздь.
Мне показали комнату с окном на старую узловатую хурму, дикую,
осыпанную мелкими, как черешня, желтенькими плодами, на бамбукоподобные
стебли кукурузы, между желтизной которых проглядывала яркая синева близкого
моря. В комнате помещались койка, стол и платяной шкаф, то есть все, что мне
нужно.
Хозяйка взялась и кормить меня. Я приходил к столу трижды в день и
вскоре узнал всю семью. Глава семьи Михаил работал на рыбозаводе. Он
возвращался домой после шести вечера, и от него пахло соленой рыбой.
Хозяйка Катя работала только дома на участке. Земля требовала ухода,
дети тоже.
Осенью начиналась особенная пора. Наливали в бутылки цицебель,
запечатывали их проволокой и варом, зарывали в землю. Готовили аджику.
Варили, мариновали, солили, сушили, вялили. Давили виноград. Винный дух
стоял над деревней.
Семья была русская, но делали они все то же, что и местные люди, то
есть то, что предопределялось климатом, землей, всевозможными плодами,
вызревающими на этой земле, и обычаями народа, возделывающего эту землю.
Михаилу было лет сорок пять, Катя казалась лет на десять моложе, но,
возможно, разница в летах между ними была не так велика.
Старшему сыну моих хозяев исполнилось четырнадцать лет: он учился в
восьмом классе. Дочка Людочка перешла в шестой.
Как это часто бывает, на следующий год мы списались, и я приехал прямо
к моим добрым хозяевам. Да так и наладил с тех пор каждую осень ездить в их
чистый домик. Разложишь вещи, бумаги на столе, посмотришь в окно, увидишь
синеву моря между кукурузными стеблями, и на душе сделается тепло и тихо,
легко и радостно. Много ли человеку надо?
Значит, я сидел за столом и ел южное блюдо, приготовленное из сладкого
перца, кабачков, помидоров, зеленой фасоли и лука, запивая еду молодой,