"В.А.Солоухин. Капля росы (Лирическая повесть) " - читать интересную книгу автора

Дома и спят и не спят, словно слушают одинокий скрип полозьев вдоль
стенки от дома к дому, мимо пожарного сарая, мимо школы, мимо церковной
ограды. Прекратилось, затихло скрипение: не иначе, кто-нибудь к Солоухиным в
гости. И точно, уж проступили красноватые окна - зажгла мать керосиновую
лампу, и мы, высвобождаясь из тулупов, входим вместе с клубами белого пара в
душноватое, желтенькое избяное тепло. Не правда ли, здесь поглуше, чем на
станции Ундол?

Во всякое время года днем и ночью приходилось мне ездить на станцию из
своего села или, наоборот, в село со станции.
Летом окажется, что дорога, которая могла зимой показаться и
однообразной и скучной, необычно разнообразна и живописна. То она спускается
в глубоченный лесной овраг, где сырой лесной прелью обдает из-под темного
полога леса, где трухлявеют и разваливаются пни, истлевают упавшие деревья и
перегорает в сырости прошлогодняя, слежавшаяся листва; то, поднявшись из
оврага, заденет дорога лесную опушку, где к припеку над цветами веселое
кипение и пчел, и ос, и шмелей, и бабочек, и жужелиц, где тотчас въедешь в
жаркое испарение пестрых июльских цветов, горячего цветочного меда; в эту
пору если и поле, то не то чтобы ровное пустое место, а, к примеру, - хлеба.
С холма не наглядишься на матово-зеленое, тронутое желтизной ржаное море
или, лучше сказать, озеро, по которому перекатывается легкая зыбь, а над
ним, прозрачная, зыбкая, струится жара. Подвода въезжает в рожь по узкой
дороге, и, наверно, даже верхушки нашей дуги не видать теперь со стороны,
или, может быть, только ее-то одну и видно. Тележные оси задевают за рожь по
сторонам дороги, оставляя на пригнутых стеблях черные метины колесной мази.
Тут наступает полное безветрие, и слепни начинают кружить над бедной
лошадью, облепляют ее со всех сторон. Лошадь дергается и вздрагивает каждым
мускулом, чтобы спугнуть назойливую тварь, машет хвостом, бьет себя по
животу то одной, то другой задней ногой - все бесполезно. Ударишь черенком
кнута по облепившим лошадь слепням - и останется на этом месте кровавое
пятно, яркие капельки крови далеко брызнут во все стороны.
То белая колоколенка проглянет из синего марева, то красная крыша дома
сквозь зелень сада, то прогремят колеса по бревенчатому мосту через светлую
небыструю речку, то васильковое платье девушки завиднеется на тропинке во
ржи, то солнце набросает на сочную траву ярких пятен, процедившись сквозь
трепещущую листву молодых берез.
А над всем миром, по всему полуденному небу - белые облака, плоские
снизу и необыкновенно причудливые, округлые, кудрявые наверху. Редко
разбежались они по синему своему пастбищу, почти не мешают солнцу жарить и
парить в разгаре летнего дня. Лишь иногда набежит легкая тень, овеет
прохладой, а уж от дальнего леса по лугам, по полям, разливаясь все шире и
как бы набирая скорость, катится новая солнечная волна.
И потому, что жарко, и потому, что нервничаешь: не опоздать бы на
поезд, да к тому же чуть ли не в пятидесятый раз любуешься на все вокруг, -
из-за всего этого, по совести говоря, ждешь не дождешься, когда настанет
конец тарахтению телеги.
Однажды выехали мы с отцом за одиннадцать часов до поезда (нормальная
езда от нас до Ундола - пять-шесть часов) в расчете на то, что лошаденка
плоха и пойдет небойко.
В Нажеровском лесу высказал я отцу первое свое опасение, как бы не