"Владимир Солоухин. Трава" - читать интересную книгу автора

Незаметно из старого смешанного леса я перешел в мелкие частые сосенки.
Было тут что-то вроде просеки, узкого длинного ложка. На этом ложке я снова
увидел любку. Наклонившись к ней, увидел еще, потом еще, потом сразу пять,
потом больше. На коленях я стал переползать от одной любки к другой, нож
вонзался, подковыривал, земля осыпалась, клубеньки обнажались, один из них
от-брасывался, другой клался в карман.
Мой охотничий азарт усугубился, видимо, тем, что дол-гие поиски были
бесплодными и я даже терял надежду. Рука стала болеть, затекать, я намял
мозоль, но был как в чаду. Каждая новая пара листьев казалась мне крупнее
предыдущей (а значит, и клубеньки будут крупнее), и я полз на коленях дальше
и снова вонзал свой нож, ре-зал, рвал, разминал землю, оголял клубенек, клал
в карман.
Ни о чем я теперь не думал, и неизвестно, сколько вре-мени продолжалась
бы эта варфоломеева ночь, но вдруг у меня сломался нож. Переломился около
рукоятки. Я с сожалением повертел его в руке, отбросил в сторону,
распрямился и оглянулся назад. То, что я увидел, поразило меня, как громом.
Исковерканная, истерзанная полоса зем-ли тянулась за мной. Было похоже, что
тут рылась свинья. Еще час назад на поляну приятно было смотреть. Она
радовала глаз ровной зеленью, чистотой. Я увидел ее и в будущем июне; какой
она была бы вся в цветущих фиал-ках и какой будет теперь, когда я ее за один
час совершен-но обесцветил.
Бизоны, расстреливаемые с идущего поезда, котики, из-биваемые палками,
пока не онемеет рука, линючие дикие гуси, загоняемые в загоны и избиваемые
палками же, ог-ромные кедры, срубаемые ради кедровых шишек, рыбы, черпаемые
из рек и морей миллионами тонн... Все, все припомнилось мне на
обезображенной мной лесной поляне. Тогда я окончательно понял, что я человек
и ничто чело-веческое мне не чуждо.
А то, что мне снятся до сих пор то белые крепенькие клубеньки, то
цветущие под луной ночные фиалки, это мое уж личное дело. Может быть,
избивателям котиков тоже снятся потом их симпатичные недоуменные мордочки, а
также их с набежавшей слезой ничего не понимающие гла-за, в которых наивная
доверчивость граничит со смертель-ным ужасом.

***
Оказавшись в гостях, я осматри-вал дачу и дачный участок. Тут были
только цветы. Никакой там клубники, ранней редиски или са-лата. Одни цветы.
Нарциссы, пи-оны, астры, ирисы, георгины, флоксы, примулы, тюльпаны, ро-зы.
Одни уже цвели, другие на-бирали бутоны, третьи ждали своего позднего
осеннего часа.
Под конец нашей цветочной экскурсии меня привели в поме-щение,
называемое теплицей. Не-что вроде сарайчика. Глядя сна-ружи, можно было
подумать, что там хранятся разные садовые ин-струменты, кое-какие
строительные материалы (мешок цемента, ящик со стеклом, столбик кирпичей,
немного тесу да еще в углу ворох стекловаты...), на самом же деле ничего
подобного в сарайчике не было. Прежде всего это оказался не летний продувной
сарайчик, а теплое, душноватое даже, помещение. Посредине, занимая все
пространство, возвышалась, как если бы бильярд-ный стол, земля. Кругом
опоясывала эту своеобразную гряду, это своеобразное поле узкая траншея, по
которой можно было ходить вокруг гряды и смотреть на нее со всех сторон.
Теперь смотреть было не на что, в теплице ничего не росло.