"Владимир Солоухин. Трава" - читать интересную книгу автора

аромат и когда начнут слетаться к ней ноч-ные бабочки: "Потайная она, эта
любка. При луне с ноч-ными бабочками свадьбу свою справляет. То ли дело мы,
остальные цветы. Мы любим, чтобы пчелы. Чтобы пчелы и солнышко".
Не прав и еще раз не прав даже такой тонкий наблюда-тель, как Пришвин.
Не отцветая пахнет любка сильнее всего, а в первые минуты цветения, когда в
ночной темно-те раскроет она каждый из своих фарфорово-белых цве-точков
(зеленоватых в лунном луче) и в неподвижном, об-лагороженном росой лесном
воздухе возникает аромат осо-бенный, какой-то нездешний, несвойственный
нашим лесным полянам.
Ну, ландыш еще. Но ландыш пахнет, если его поднести к лицу, к носу и
нарочно понюхать. Этот же непривычный аромат заструится из лунного света в
лунную ночь, на-полнит поляну, утечет за мохнатую ель, просочится через
орешник, поднимется в воздух, где то вспыхивают, то по-гасают, перелетая из
света в тень, беленькие, но теперь то-же зеленоватые ночные бабочки.
Дай вам бог, каждому, кто читает эти строки, увидеть хоть раз в жизни,
как расцветает в безмолвном и непо-движном лунном свете ночная фиалка,
ночная красавица, ночннца, любка, люби меня не покинь...
Вы скажете, что видели эти цветы у торговок возле входа в метро,
связанными в большие пучки, по цене дву-гривенный за пучок. И ставили даже в
воду. И они стояли у вас, пока не пожелтели (а стебли успевают к этому
времени в воде осклизнуть).
Тогда и я вам скажу, что видел сказочных морских рыб, ярких, как цветы,
- лежало полтонны в цинковом ящике на рыбзаводе.
Видел я и тропических бабочек приколотыми к карто-ну, видел и
тропических зверей в зоопарке в клетках. Но признаюсь, что не видел ярких
морских рыб, плавающих среди кораллов и водорослей, не видел тропических
бабо-чек, летающих над тропическими цветами, не видел лео-парда,
притаившегося на древесном суку, а тем более в прыжке с этого дерева, не
видел я и тигра, промелькнувшего в уссурийских папоротниках и рыкнувшего на
меня, прежде чем исчезнуть в таежных зарослях.
Не говорите же и вы, выбрасывая раскисший в заста-релой воде пучок
травянистого вещества, что имели сча-стье видеть любку двулистую, ночную
фиалку и что вды-хали ее аромат.
Между прочим, ее родственнички, в такой близкой сте-пени родства, как
если бы двоюродные братья и сестры, - все ятрышники: лиловый, шлемовидный,
мужской, болот-ный, мясокрасный, дремник, кукушкины слезы и даже любка
зеленоцветная, хотя и имеют точно так же спаренные клубеньки, то более
овальные, то более круглые, хотя и обладают почти теми же разнообразными
свойствами, все же почему-то не вышли в такие же люди, как ночная красавица.
Чего-то не хватило им, не досталось какой-то то-лики. Здесь, как и во всяком
искусстве, знаменитое "чуть-чуть" отделяет просто талантливое от
гениального.
И получилось, словно в старой крестьянской семье: все дети остались при
доме, при земле, а одна дочь учится в губернском городе в образцовой женской
гимназии.
Или в старой мещанской семье: все дочери кто за чи-новника, кто за
купца, а одна - княгиня.
Все похоже у бедных родственников: и цветы, и клу-беньки, и образ
жизни, и места обитания - близкие родст-венники, братья, сестры. Но аромат
не тот, впечатление не то, очарование не то, какая-то внутренняя сущность не