"Владимир Солоухин. Трава" - читать интересную книгу автора

Добавьте к этому, что в старинные времена, во време-на суеверий и
знахарства, наивных представлений и дет-ской непосредственности восприятия
природы, именно эти цветы считались приворотным зельем и "...молодежь
поль-зовалась ими для любовных чар" (М. А. и М. Носаль "Лекарственные
растения и способы их применения в народе").
Но лучше всего идите в начале лета на лесную поляну. В обрамлении
светлых берез и темных елей вы увидите траву и цветы. Теперь самое место и
время было бы ска-зать, как и говорилось не один раз во многих книгах, что
вы увидите "ковер из цветов", "озеро цветов", "цветочный прибой", "кипение
цветов", "пир цветов", "роскошное уб-ранство", "буйное июньское
разноцветье", "огромный бу-кет", "царство красок и ароматов"... Но все
равно, что бы мы теперь ни сказали, все будет приблизительно и
бледно,поэтому лучше сказать, как и есть на самом деле: вы уви-дите траву и
цветы, а еще точнее - цветущие травы.
Некрасивых цветов на свете нет. И если, слившись в целую лесную поляну,
они ласкают наш взгляд пестротой и свежестью сочных и ярких красок, то при
разглядывании каждого цветка вы будете поражены сверхточной, идеаль-ной
формой каждого венчика, каждого лепестка и каждой жилки на лепестке.
Вы пойдете по цветам, потому что по ним, оказывается, можно так
запросто идти, можно мять и даже срывать, и будете уходить все дальше по
золотому, розовому, лило-вому, синему, голубому, белому, затененному,
залитому солнцем, жужжащему пчелами и шмелями.
Невозможно идти и отделять цветок от цветка. Они сольются для вас в
общую картину, в поляну, в опушку, во многие плывущие перед вашими глазами
лесные поля-ны. И вдруг вы остановитесь, потому что вас остановит перед
собой этот лесной цветок. Я не знаю, зачем ему это надо, но он действительно
остановит вас.
Сейчас, конечно, стираются грани, но этот цветок выде-ляется, как если
бы на прежнем деревенском гулянье, на-рядном и разноцветном, появилась
заезжая гостья в длин-ном белом платье и в белых перчатках почти до плеч.
Как если бы в табуне крестьянских лошадей появилась белоснежная
арабская кобылица, как если бы тонкая фар-форовая чашка среди фаянсовой и
глиняной посуды... Так возникнет перед вами ночная фиалка среди остальных
лес-ных цветов.
При всем том, вовсе нельзя сказать, например, про не-забудку, что она
простушка, про ромашку, что она дере-венщина, про колокольчик, что он
наивен. Все другие цве-ты исполнены своего благородства. Недаром кто-то из
немецких, кажется, ботаников воскликнул про тысячелист-ник, совсем не
бросающийся в глаза: "Достаточно вам увидеть этот цветок, как вы поймете,
что находитесь в хо-рошем обществе".
Но если в ночной фиалке какой-то оттенок, нечто та-кое, что сразу
выделяет ее из остальных цветов. Не хоте-лось бы соглашаться с Мих. Мих.
Пришвиным, что это "нечто" оттенок порочности. Правда, что оттенок
порочно-сти выделяет и притягивает. Но ведь может и оттолкнуть. Нет, просто
этот цветок "из другого общества".
Не мудрено было бы выделиться таким образом из всей лесной поляны
нарциссу, тюльпану, гиацинту, ирису,другому садовому чуду, выведенному путем
столетнего от-бора и скрещивания. Условия равны. Речь идет о столь же диком,
о столь же лесном цветке, как и все окружающие его соседи и соседки.
Вот повод посудачить соседкам, когда разольет любка в полночь свой