"Владимир Солоухин. Трава" - читать интересную книгу автора

- И за чем дело?
- Да вы сами-то когда лежали в последний раз?
- Давно. Не вспомнишь когда.
- Так же и я. То - одно, то - другое.
Большая часть жизни проходит в городе, в поездах, в самолетах, в
гостиницах. Считаем, что важнее просидеть три часа на собрании или в
ресторане, нежели пролежать эти часы во ржи. Проходят годы, а мечта остается
меч-той. Она все отодвигается. Думаешь: ничего, успею. А потом - инфаркт,
инсульт, не дай бог - прихватит рачок, и прощай рожь навсегда...
Мы ехали в это время по узкой полевой дороге, а справа и слева от нас
колыхалась высокая, почти уж цветущая рожь. Должно быть, потому и зашла о
ней речь.
- Может быть, не надо больше откладывать? - робко посоветовал я. -
Отойди на двадцать шагов от дороги и ложись.
- Разве я об этом говорю? - удивился и даже оби-делся Янка Брыль. -
Разве так нужно лежать во ржи?! Чтобы я лежал, а вы сидели в машине и ждали?
И поторапливали меня: ну скоро ли, наверно, уж нале-жался?
- Я знаю, что во ржи так не лежат. Но все-таки, если двадцать лет не
удавалось, то, может быть, лечь хоть на три минуты?
- А вы?
- Что мы? Ляжем тоже.
Машина остановилась. Трое взрослых, более того, по-жилых людей пошли в
тихую зеленую рожь, расходясь веером, чтобы отдалиться на несколько шагов
друг от друга. Потом я опрокинулся на спину, и в мире не оста-лось ничего:
ни друзей, ни машины, ни Белоруссии, ни Москвы. Высоко в небе, почти не
склоняясь надо мной, стояли колосья.
Внизу, где я лежал, был микроклимат и микромир. Он состоял из зеленого
полусвета, прохладной тишины, све-жести, пахнущей молодой сочной рожью.
Гораздо выше меня в тех сферах, где находились колосья, струился лег-чайший
ветерок. Его не хватало на то, чтобы шевелить сами колосья, но трепетали на
ветерке пыльники - про-долговатые серые мешочки, как бы приклеенные к
колосьям. На каждом колосе их было по десять, а то и боль-ше, и все они
трепетали, вытягивались в одном направ-лении, и можно было предугадать, как
через день-другой из них полетит пыльца и ветерок будет развеивать ее,
оплодотворяя все это поле.
Конечно, не о таком, минутном лежании во ржи мечтал поэт Янка Брыль
(то, что он пишет прозу, не имеет значе-ния), конечно, это было эрзацлежание
во ржи, суррогат. Однако суррогатными были лишь наши обстоятельства, а рожь
была настоящая, и утро было настоящее, и жаво-ронок над нами (один на всех
нас троих) был самый подлинный, неподдельный жаворонок.
Рожь доказала нам свою власть и силу. Вечером, подъезжая к Минску,
стали вспоминать весь проделанный путь - замки, озера, реки, города,
деревни, костелы, скле-пы, рестораны...
- Объявляется конкурс. Давайте оценим по нашей шкале не километры, а
отдельные эпизоды путешествия. Что поставим на первое место?
- Рожь! - воскликнули мои друзья. - Рожь, лежание во ржи и песню
жаворонка над нами.
- Цена?
- Сто рублей!
На втором месте оказалось озеро Свитязь.