"Всеслав Соло. Переодетые в чужие тела (Мистический роман, фэнтази)" - читать интересную книгу автора

Юленька была невероятно похожа на свою покойную мать -- дьявольская,
соблазнительная копия. Василий Федорович мучился и хотел видеть Юлю всегда
рядом с собою. Страшные мысли приходили в голову, уставшему от
неопределенного, многолетнего ожидания, Василию Федоровичу. Наедине с собою
и в присутствии дочери, он все чаще раздумывал о многих решениях, не
укладывающихся в рамки социума -- но пугался подобных мыслей
Аршиинкин-Мертвяк и заставлял их замолкать, и они отпускали его, на какое-то
время, но снова и снова являлись эти мысли к нему и укоряли за не
гостеприимство с его стороны, и тогда он обнажал их в своем дневнике.
Когда он видел Юлю в обществе какого-нибудь очередного поклонника, то
всячески старался либо ему понравиться, либо отыскать в нем будущего врага и
каким-нибудь образом отговорить "наивную" дочь от общения с ним. Теперь
Василий Федорович жил в достатке: и машина и дача, множество импортных
вещей, счета в банках, -- все имелось "для дочери".
... Зимним солнечным утром воскресного дня, привычно, в девятом часу,
исполняющий обязанности профессора психологии столичного университета
Василий Федорович Аршиинкин-Мертвяк, по кличке Мертвец в студенческой среде,
вышел из подъезда того самого дома, что по соседству с Таганкой, сел в
собственный автомобиль "БМВ", и лихо скульнули задние колеса машины, когда
ее хозяин резко нажал педаль акселератора. Автомобиль через несколько
мгновений выскочил из крохотного дворика и скрылся за углом соседнего дома
разматывать привычный клубок дороги в такой день.
Василий Федорович ехал за город на свою дачу. Одет он был в утепленный
черного цвета лыжный костюм и думалось ему на редкость сегодня легко, не
одолевали мрачные мысли о до-чери. Сейчас, когда он мчался уже по объездной
кольцевой дороге, Юля еще спала дома, потому что Василий Федорович, не
отрываясь от управления автомобилем, дважды успел позвонить к себе домой по
недавно приобретенному им японскому радиотелефону. Звонками он как бы
убеждал себя. "Я ей верю. И потом, -- думалось Василию Федоровичу, --
Юленька сегодня безоговорочно обещала мне: никуда не ходить и ни кого не
принимать до шести часов, до моего вечернего возвращения. У нее много работы
по дому, да и английский займет немало времени -- жаль, что ускоренный курс
Илоны Давыдовой быстро осваивается!" -- размышлял Василий Федорович и в
конце концов он поймал себя на мысли, что абсолютно забыл о дочери и
вспомнил о ней только тогда, когда уже въехал в коттеджный поселок, где и
располагалась его дача. Определенное время пути профессор был предоставлен
сам себе, что давно не случалось, и здесь его фантазия впервые разыгралась
вольно и властолюбиво. Василий Федорович воображал себе: как если бы он,
вдруг -- смог, по волшебству, прямо сейчас, оказаться молодым и красивым
человеком, тогда бы "к черту диссертации и прочие университетские шалости!"
-- думалось ему, зажил бы при сегодняшнем достатке своем легко и
непринужденно, как полагается. И так размечтался Аршиинкин-Мертвяк за рулем,
что страшная мысль, из тех, которые мучили его, подкралась и заставила снова
вспомнить о Юле. И по коттеджному поселку он ехал медленно, словно опасался
собственного порыва обезумевшей фантазии, которая, казалось, могла в любую
секунду подавить своего породителя и ввергнуть его в свои уродливые
проявления, где нету старого и некрасивого профессорского тела, а есть
молодое и крепкое, и ринулось оно жить, да еще как!.. "Нет... Успокойся...
Достаточно..." -- сосредоточивался Василий Федорович.
Когда он добрался до окраины поселка и уже почти подъезжал к