"Роман Солнцев. Красный гроб, или Уроки красноречия в русской провинции (повесть) " - читать интересную книгу автора

машины, но сюда, за Собачью речку, пешком добираться всего полчаса. А уж на
велосипеде, на котором Углев прежде ездил в школу, несмотря на солидный
возраст и усмешки коллег, можно и за семь минут.
Правда, в мэрии поступили по народной пословице: на тебе, боже, что мне
негоже. Участок достался не на старых огородах, принадлежавших некогда
сосланным литовцам, где почва хорошая и нет ветра, - здесь уже строились
чиновники и милиция, а показали Углеву за полосу защитных посадок, на самый
край обрыва.
Внизу, под горой, тоже сосняк, но сизый, матерый, примыкающий к речке.
За Сиречью - железная дорога, убегающая по дамбе внутрь
Красной горы, в трехкилометровый тоннель. Оттуда все время слышны
стрекот колес, протяжные гудки тепловозов, а ночью - и переклички дежурных
на вокзале по их гулкому радио: "Номер два на первый путь... все нечетные по
третьему пути..."
А вот здесь, наверху, вдоль обрыва более никого. И у Валентина
Петровича тайная мысль была: ну и пускай, что земля бедная, сплошной
галечник, но зато, может быть, никто из шумных новых хозяев жизни с их
сиренами и охраной не позарится на эти места, а если и осядут рядом люди, то
такие же, как Углевы, бедноватые, из интеллигенции.
Так оно поначалу и было...
Если смотреть к югу, в сторону реки, то участок справа взял профессор
из местного Политехнического института, милый вислоносый очкарик Решевский.
Однако у него денег хватило лишь бетонный фундамент заложить, а потом он
заболел. И долго его участок пустовал. Углевы, приходя на свои грядки,
конечно, поглядывали за бечевку, соединяющую столбики: не учинил ли у соседа
какую пакость хулиганистый народец. Бетонные блоки тяжелы, их не утащить
(хотя в нынешнем году уже и кранами воруют!), но брус и доски, что сложил
профессор под открытым небом, наивно обмотав проволокой, исчезли мгновенно.
Затем сюда явился на белой "Ниве" темноликий человек по имени Тимур,
подъехал экскаватор, сгреб и отбросил бетонные балки в сторону, к яру, и
принялся копать котлован. Но началась осень, полили дожди, и яма осталась на
зиму. Весной этого Тимура застрелили где-то в городе, и вскоре Углевы
увидели, как возле котлована фотографируются новые хозяева: в просторных
одеждах, в шляпах, добродушные. Они представились: Никипеловы, муж работает
в Дорстрое, жена - в торговле, дочка учится в четвертом классе, ах, жаль,
что не в школе, где преподает прославленный учитель...
Приползли два автокрана, уложили в высохшую яму балки, подрулили
грузовые машины с красным и белым кирпичом, засуетились рабочие, как
муравьи, принялись складывать коттедж. Для них сюда был доставлен вагончик,
и отныне стало можно, хоть это и неловко, попросить иной раз соседей, чтобы
их рабочие, коли они тут ночуют, присматривали за деревянным домиком
Углевых. Углевское строение из бруса - пока без крыши - уже утвердилось на
бетонном фундаменте. Хорошо еще, в свое время Валентин Петрович послушался
Решевского и тоже купил балки, теперь у него внизу погреб и кладовка, и все
это можно запирать. А ведь случалось не раз - как ни прячь, как ни заваливай
травой или ветками - неизвестные люди уносили с участка то лопату, то ведро.
Но с соседями справа по-прежнему не везло: коттедж недостроенным пошел
под зиму, долго стоял с затянутыми пленкой окнами первого, готового этажа. В
нынешнем году фасад принялись крушить ломами и кирками, видимо, с намерением
воздвигнуть хоромы по иному плану.