"Роман Солнцев. Красный гроб, или Уроки красноречия в русской провинции (повесть) " - читать интересную книгу автора

прокуратура и милиция.
- Я их знаю, - отозвался Углев.
- Конечно. Но я знаю другое: если я, не дай Бог, что-то не так сделаю в
жизни, они не посмотрят на нашу дружбу, - и как бы доверительно, шепотком
добавил: - А попробуй они не выполнить гражданского долга - за ними тоже
глаз да глаз... теперь что-то вроде своего КГБ и в милиции, и в прокуратуре!
- Страшно жить, - хохотнул Кузьма Иванович. - У нас в учительской среде
только бабы за нами смотрят, верно, Петрович?
- Нет, правда, правда! - настаивал Игорь.
- В руке не дрогнет пис-туалет? - вымученно сострил Валентин Петрович.
- Да, да! - заржал Игорь. - И это правильно, так ведь? Если все
по-честному, спокойно спишь. Меня, бывает, будильник не поднимет...
Слушая его, Валентин Петрович вдруг испытал жаркое чувство стыда: зачем
уж так примитивно и назойливо о своей нравственности? И зачем, собственно,
он-то, Углев, сюда приглашен? Что этим людям его мнение?
Не нравится Углеву худой тип с ухмылкой, не нравится настойчивый взгляд
синеглазого, да и Кузьма мог бы не подыгрывать нынешним хозяевам жизни.
Когда-то изображал самостоятельного, ходил вразвалку...
Распахнулась дверь - в облаке белого пара явились голые,
красно-розовые, как огромные куры с вертела, братья Калиткины. От них несло
жаром.
- Ну, блин, хорош-шо!.. Пива налейте.
Игорь мигом подал им из холодильника четыре бутылки немецкого и
открывашку. Братья, рухнув рядом на скамейку, принялись сосать из горлышка
пиво. Причем младший, не дождавшись открывашки от брательника, лихо открыл
себе бутылку зубами. И, сунув крышечку под левую бровь, зажал ее там,
сверкая, как моноклем.
- Кто следующие? - улыбался хозяин. Он пояснил Углеву: - Вообще, там
можно хоть впятером... кто в микробассейне, кто внутри... Хотите сейчас?
Чтобы немедленно оторваться от бессмысленных разговоров с чужими
людьми, Углев шагнул за раскаленную - ладонь отдернул - березовую дверь. И,
слава Богу, не Кузьма Иванович, настырный, без стыда и совести, сунулся за
ним - следом брел, улыбаясь белозубой улыбкой мальчишки, Игорь. Золотой
крестик прилип к плечу.
Он что-то сказал Углеву, но Валентин Петрович, не вслушиваясь в его
слова, со смущенной улыбкой кивнул, свернул сразу в парную и, закрыв глаза,
полез на самый верх. Надо бы меховую шапочку надеть - температура градусов
140, но ничего... он вина еще не пил, можно и так полежать.
- Всегда по-соседски... что надо... дров или чего... - продолжал
говорить снизу Игорь. - Для нас это в радость.
Но вряд ли он вошел следом только для того, чтобы сказать эти
любезности.
Надо же, как не повезло Углевым...

4.

Лет десять назад Валентину Петровичу как учителю, получившему премию
первого Президента России и потому ставшему знаменитым во всей области,
начальство небольшого городка Сиречь, где выпало ему жить все эти годы,
мигом выделило участок земли за окраиной, в поредевшем лесу. У Углевых нет