"Роман Солнцев. Красный гроб, или Уроки красноречия в русской провинции (повесть) " - читать интересную книгу автора

15.

Но на следующий день напрасно он покатил в дачный поселок к старику:
вагончик был заперт на врезной замок с узкой извилистой щелочкой для ключа,
которая странным образом походила на глумливую усмешку
Шамохи. Как же так? Валентин Петрович мог поклясться: вчера в окне
играло сизое зарево работающего в полутьме телевизора. Пришлось ехать к
Шамохе домой, хотя Углев очень не любит разговаривать с его женой Клавдией
Илларионовной. Маленькая, с круглой, как яблоко, головкой, говорливая, она,
подпрыгивая, зорко заглядывала в глаза, иной раз и отдельно: то в правый
глаз, то в левый, и все тараторила про мужа, какой он теперь несчастный, а
ведь был членом бюро райкома партии, и это все Углев виноват - приехал и
взбаламутил город.
Однако сегодня жена Шамохи тихо сидела за столом и только кивнула,
увидев Углева.
- Что-нибудь случилось? - спросил он. - Где Кузьма-то Иванович?
"Неужто загулял?"
- В больнице. Довели честного человека. Шел по улице и упал.
Из ее слов Углев понял, что в последние дни и вправду старик пил,
однако не так чтобы уж очень, но если раньше, выпивая, он веселился,
произносил нарочито реакционные речи (все равно теперь не посадят!), то
теперь был угрюм. Что-то его мучило. Может быть, по старой школе тоскует,
говорила жена, где сейчас Углев командует. А может быть, на
Президента России сердится, который окружил себя сплошь земляками да
еще сотрудниками ЧК. "Сибирь возражает". Это его коронная фраза:
"Сибирь возражает". Как-то и Ельцину послал телеграмму по поводу,
теперь уже забывшемуся: "Смотрите, Борис Николаевич, Сибирь возражает".
Зачем такие телеграммы посылать? Их все равно никто не прочтет, только сами
себе сердце рвем...
- Он же не может тихо. Он же громко. - Это верно, когда Шамоха говорит
в здании, на улице люди его слышат, как радио. - Конечно, не тот уже нынче
Кузьма Иванович, силы все ушли... но голос... это голос народа! - уже
заводясь, как безумная, говорила старуха, приблизясь к
Углеву и попеременно заглядывая ему то в один глаз, то в другой.
Углев дома у себя переоделся, как на работу, и поехал автобусом в
больницу. К его удивлению, старик лежал в отдельной палате, с телевизором и
холодильником. Как шепнули Валентину Петровичу медсестры, сегодня Шамоху
сюда перевели из общей: все оплатил бизнесмен Игорь Ченцов. В палате рядом с
постелью стоял столик на колесиках, на нем виноград и яблоки, точно такие
же, какие вчера
Углев видел в бане. Хорошо живет Игорь, имеет, поди, тоннами этот
продукт.
Шамоха лежал под капельницей, лицом и руками поверх одеяла, серый, как
будто на него голуби накапали, только круглые глаза посверкивают.
Микроинсульт все же не конец света, лечащий врач, у которой сам Углев пару
лет назад лежал с подозрением на инфаркт, сказала, что дед выкарабкается.
Подойдя поближе и поймав шарящий взгляд Шамохи, Валентин Петрович тягостно
подумал, что тот сейчас же начнет ворчать (на хрен пришел, лучше бы с
молодежью деревья садил, как мы садили, когда еще новую школу
обустраивали!), но, странное дело, дед раздвинул желтые губы в бороде,