"Роман Солнцев. Красный гроб, или Уроки красноречия в русской провинции (повесть) " - читать интересную книгу автора

сотенки.
Вдруг Толик, глядя на доллары, рассмеялся, как женщина, - звонко и
поводя плечами.
- Ты что? - насупился южанин.
- Это другие? - смеялся Толик.
- Ну конечно, - еще более сердясь, отвечал Чалоев. При этом не надо
было окружающим иметь много ума, чтобы догадаться: намек касался или меченых
денег, или фальшивых денег. Хотя вряд ли эти господа всерьез занимались
сбытом подделок - скорее всего, играли, как играют нынче и взрослые люди,
печатая на цветном принтере деньги любой страны.
Вернулся Игорь и, протянув учителю большой бумажный конверт, другой
рукой таинственно приоткрыл и закрыл щель.
- Эти тоже туда! - скомандовал Толик. И как ни отнекивался Углев, его
заставили деньги с подноса также сложить в конверт.
И, багровея от стыда, пятясь, он ушел наконец из бани. Рубашка под
пиджаком липла к спине, брюки липли. "Боже мой, до чего пал..." - вертелось
в голове. Нет, если бы не возникшая в шутку угроза насчет дачи, он бы легко
и остроумно обыграл сих господ. А так, пришлось согнуться...
Жена сидела на даче, накинув на плечи ветхую кроличью шубу, которую
супруги давно уже из города притащили сюда. На столе горела свеча.
- А что, нет света? - радуясь этому обстоятельству (жена не увидит его
лица), спросил Валентин Петрович.
- Нет, сама отключила. Мы же домой? Они не подвезут?
- Я не стал просить. Но зарплату нам выдали, - глухо ответил Углев.
- Кузя заболел. Может, навестим?
Почему он вспомнил о нем? Наверное, потому, что смертельно захотелось
выпить простой горькой водки, заглушить стыд унижения.
- С ума сошел!.. - возмутилась жена, - столько тебе огорчений
причинил...
- Дело прошлое. А свет у него горит. - Углев глянул, скосясь, в окно.
Дача Кузьмы Ивановича недалеко, за полосой сосняка. Да и не совсем это
дача - длинный, обитый жестью вагончик с железной печкой.
Болезненная супруга Шамохи редко сюда ездит - только летом к кустикам
смородины да к грядкам с морковью и луком. Сам же, бывало, даже зимует
здесь, хотя бы с вечера субботы до утра понедельника. И сегодняшним вечером
не очень верилось в грипп: в окошке синеватый свет, наверняка дед лежит
возле печки на топчане и смотрит футбол или хоккей по черно-белому
телевизору. Интересно бы знать, он-то по какой причине идти в баню к Игорю
не захотел. Грипп весной - смешно!
Но Маша не желает без лишней необходимости видеть хрипатого, склочного
старика. Что ж, так тому и быть. И супруги Углевы, замкнув на висячий
амбарный замок свой деревянный домик, побрели домой в город мимо дорогих
машин с тихо играющей внутри музыкой, мимо курящих охранников с автоматами
Калашникова на плечах, через тайгу, по насыпной дамбе над оврагом. Скоро,
скоро заиграет вода по дну - и дамба вновь осядет, и снова будут сыпать сюда
всякий шлак и битый кирпич, можно и ноги поломать без транспорта. На
велосипеде будет тоже не проехать. Но пока что можно вполне.
"Завтра навещу Кузю, - решил Углев, желая чувствовать себя благородным
в этот довольно мерзкий для себя вечер. - Вечером возьму да зарулю".