"Роман Солнцев. Красный гроб, или Уроки красноречия в русской провинции (повесть) " - читать интересную книгу автора

барса рев заревой.
А выросли мы на камне, где ветер в сердца стучится, где снег нависает
смертью над бедною головой.
Наступила тишина. Южанин сидел, опустив голову, закрыв глаза рукой.
- Товарищи, господа! - обрадовался внезапному перемирию Ченцов. -
Давайте выпьем. Вон же как Омар Хайям сказал.
- В другой раз... - Чалоев поднялся и протянул руку Углеву. - Спасибо.
Не знал, что так далеко от родных мест встречу настоящего человека,
- и кивнул хозяину: - Спасибо. В другой раз, - и вышел из предбанника.
Одевшийся Толик мигнул синими глазами всем:
- Не залупайтесь, он хороший мужик...
- Чем же он хорош? - рыкнул снова прокурор. - Гнать его отсюда.
- А у него паспорт российский.
- Знаем мы!.. - заверещал младший Калиткин, натягивая рубаху. -
Братан прав!
Толя пожал руку Ченцову, Углеву и удалился следом за Чалоевым.
Не отзываясь ни на какие призывы хозяина бани (сейчас же в доме готовят
ужин!), быстро сорвались и уехали, судя по звуку, на двух машинах угрюмые
братья Калиткины. И молчавший весь вечер в углу
Кузьма Иванович поднялся и сиплым басом объявил:
- Я - старик, не влезаю в эти дела. Ты, Валентин Петрович, всегда людей
любил... - и, хмыкнув, добавил: - А приходил час: отворачивался, как от
столба.
Углев почувствовал, как краснеет.
- Что ты такое говоришь, Кузьма Иванович?!
- Говорю!
- Это ж неправда!.. Я отворачивался, когда человек совершал поступок,
несовместимый с нравственностью...
- А сам всегда совершал поступки совместимые?
Хозяин бани засуетился рядом:
- Господа!.. Старики!.. Да что вы, а?! Еще ссориться начнете?!
Ангелов нету в природе, а вы оба замечательные люди. Идемте же, сейчас
покушаем... посидим... музыку послушаем...
Покачав головой, играя пальцами в дрянненькой прилипшей рыже-белой
бороде, как в ладах гармони, бормоча благодарные слова, старик, пятясь,
ушел.
Да что он такое тут нес?! А, да ладно. Углев-то помнит, кто от кого
отворачивался.
Но сейчас деваться было некуда. И пришлось Валентину Петровичу
одному-единственному из недавних гостей плестись по длинным переходам, по
плитке и коврам в зал - за стол с хозяином дома, молодым бизнесменом.
- Ну как? - спросит часа через два жена у мужа. - Красная и черная
икра? Еще что?
Углев только скривится, все там у Ченцова было на столе. И глухарь, и
осетр... мог бы, кстати, и жену Валентина Петровича пригласить -
Мария любит рыбу. Но мальчишник есть мальчишник. Впрочем, за длинным
столом, полном яств, кроме бизнесмена и учителя, вяло расположились также
дети Игоря Владимировича: коротко остриженный белокурый юноша с оцепенелым
взглядом и юная девица с пятью или шестью ниточками жемчуга на тонкой шее,
та самая Ксения, которой Валентину Петровичу надлежало в ближайшее время