"Роман Солнцев. Улыбка за стеклом (рассказ)" - читать интересную книгу автора

нашел ее в Норильске и женился? И вылепил ее еще ту, молодую? Но в таком
виде?.. Разве что это мрачная шутка для домашнего пользования... а ныне
решил на ней заработать... Но, во-первых, Самохину старые дружки все равно
бы при случае рассказали, кто новая жена у Бараева. А во-вторых, она бы не
разрешила себя в таком виде выставлять? Значит, месть художника? А вдруг он
шаловливую скульптуру с ее дочери лепил? У Нели вполне могла родиться дочь?
Господи, уж не по этой ли причине она внезапно тогда прилетала? Самохин,
болван, даже не спросил... Нет-нет, он бы почувствовал... две ночи провели
вместе... да еще через столько времени после встречи в метельном заполярном
городе...

Скорее всего, Бараев все-таки разыскал ее, женился... и у них могла
родиться дочь. А современной девушке и в витрине лечь лестно.

Но этого не может быть! Неля же сказала тогда Самохину, ласково смеясь
глазами в темноте:

- Да я из-за одной хотя бы фамилии за него не выйду. Я лучше выйду за
Дуракова, за Хрюшкина, но не за Бараева... - Что уж ей не нравилось в этой
фамилии? Бараев не Баранов же. Да и Баранов...

Вихрем таких нелепых мыслей была набита до ослепления голова Самохина,
когда он, добравшись до железной церковной двери на улице Сурикова,
принялся нажимать и стучать кулаком по на старой кнопке электрического
звонка, с трудом следуя тексту выцветшей картонки: Игнатюк - 1, Зеленов -
2, Бараев - 3, Манасян - 4...


..........................................................................


Бараев неузнаваемо изменился. Он растолстел, стоял в свитере и в бабьем
переднике, замаранном на животе глиной, глаза мутны, в очках с белесой
роговой оправой. Залысины ушли со лба назад, как будто лицо его выгнулось
вроде скрипки. На толстом носу шишечка. А ведь двадцать лет назад это был
гусар, с вишневой бабочкой на шее, с копной развалившихся аж до плеч волос,
охваченных поверху красной витой тесемкой.

Он, конечно, узнал Самохина и, конечно же, мгновенно догадался о причине,
приведшей его сюда. Сопя, молча, уставился на гостя - ни здравствуй, ни до
свидания.

- Слушай, - вдруг оробевшим, еле слышным голосом спросил Самохин. И кивнул
головой в сторону. - Это твой... твоя работа там, на проспекте Мира?

Бараев, наконец, разлепил крупные губы:

- Нет.

- Ну, послушай... - залебезил Самохин. - Твоя же работа. Гениальная!..