"Роман Солнцев. Улыбка за стеклом (рассказ)" - читать интересную книгу автора

свое время бывали в этих краях). Чтобы Татьяна не запаниковала, Самохин,
выбежав в гастроном за шампанским, колбасой и конфетами, в первый же вечер
дозвонился с уличного телефон-автомата до общежития - попросил старушку на
вахте передать Татьяне из 214-комнаты, что он срочно уехал в Новосибирск. А
на работу Самохин, понятно, вовсе не ходил - гори на синим пламенем...

Но поскольку Самохин, угощая всех вином, сам пил словно воду горькую водку,
Неля вдруг догадалась, что ее милый запутался в обстоятельствах, как
полгода назад в магнитофонных пленках. И как-то среди ночи, в чужой вонючей
постели, нежно шепнула ему, глянув на светящиеся часики:

- Мне надо лететь.

Он проводил ее до аэропорта, сутулясь, черный, изображая тяжело пьяного,
чтобы только ни о чем не говорить. Только буркнул, что скоро прилетит к
ней, и они что-нибудь придумают. О его жене не было сказано ни слова. Но
она несомненно существовала, как существует в космосе черная железная
звезда, которая отклоняет траектории других звезд, хотя сама и не светит.

Надо сказать, и Татьяна не пытала мужа ни о чем, когда, наконец, он
появился дома. Только и спросила:

- А зачем ты туда ездил?

- Образцы возили...

Какие образцы среди весны? Давно уже отчеты написаны и сданы. А если куда и
возят образцы редкоземельных металлов, то в Москву, где имеются для
химического анализа хорошие лаборатории... Не говоря уж о режиме
секретности, который в ту пору не позволял иметь дело с кем-либо, кроме
Москвы...

Может, Татьяна о чем-то и догадывалась, но была мудра. И слава Богу.

Вот и все... и забылась, забылась постепенно Неля. Ее сладкое тело... ее
нежная полуулубка... И что за наваждение - через столько лет... да еще на
ярком свету, за стеклом, на потребу публики... Кто мог?! Да никто, конечно,
кроме Кости. Он завидовал Самохину. Он всерьез предложил тогда Неле - при
всех, за столом - стать его женою.

- Я вдов, - говорил он. И это была правда. Его жена Рая недавно умерла от
рака. - Мы будем счастливы, как Ромео и Джульетта.

Неля в ответ тихо смеялась и никла к Самохину.

Но с чего вдруг он вспомнил о ней и вылепил манекен? Но так похоже... Или у
него с тех времен остался набросок? Самохин, хоть убейте его, не помнил,
лепил в те вечера Бараев Нелю или хотя бы карандашом набросал портрет?

А может, все гораздо проще? Он знал, что она с Севера, что библиотекарь,