"Роман Солнцев. Очи синие, деньги медные (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Ну не для издевки же они! Что-то про звук... Наверное, прочитали
аннотацию столетней давности в буклете симфонического оркестра, еще первого
состава, когда его, Сабанова, - неслыханное дело - похвалил заезжий
дирижер. Но служба в армии, беготня с гранатометом на морозе, ледяные ночи
в казарме ослабили пальцы...
Словно сжалившись над скрючившимся музыкантом, Вера Александровна
громко зааплодировала девице, которая тут же послушно умолкла и сгорбившись
- чтобы выглядеть скромнее - пошла на место... Воспитательница торжественно
объявила:
- А теперь, Андрей Михайлович, дети приглашают вас в нашу
столовую... не откажите.
Детвора вскочила, однако тут же, сдерживая себя, образовала
примерную колонну, которая медленно потекла мимо гостя в коридор, а уж
оттуда - с топотом и визгом - посыпалась вниз, на первый этаж.
Столовая была тесная, низкая, здесь пахло хлоркой, на сдвинутых
буквой "П" алюминиевых столиках стояли тарелки с хлебом и валялись россыпью
алюминиевые ложки и вилки - некоторые из них скручены в пропеллер. На обед
поварихи подали - среди них и сама Вера Александровна в белом халате -
вермишель с тушенкой, жидкую манную кашу, кисель.
- Кушайте! - укоризненно глянула воспитательница на Сабанова,
который сидел, зажав между колен футляр с инструментом. - Инструмент можете
отставить в сторону - никто не украдет. Верно, дети? А мы сейчас, раз-два,
вспомнили... вилку надо держать в какой руке?
- В ле-евой... - ответили дети, уже хлебая ложками кашу и вермишель, но
держа в левой вилки.
Андрей тоже взял легкую, жирную на ощупь ложку и увидел, что мальчик с
круглыми глазами сидит неподалеку - смотрит на музыканта. Вдруг он встал,
подошел и протянул гостю кусок хлеба.
- Ты чего?.. - неловко спросил Андрей. - Кушай сам.
- Ну, сядь рядом, раз уж подошел сюда, - разрешила Вера Александровна.
Мальчик продолжал стоять. - Он у нас славный. Да вот - потерялся. Не знает, где
его родители... - И шепотом, на ушко Андрею. - Сняли с поезда... Говорит, три раза
проехал страну... вроде немного повредился умом. А так - умный, таблицу
умножения знает.
В разговор вмешался лысый старичок - его Андрей сразу и не заметил. То ли
завхоз, то ли тоже - воспитатель, он вышел с благодушным видом из-за столиков -
пузатенький, в подтяжках крест накрест, весь сверкает - лысиной, пряжками и
зубами, белыми, неправдоподобно молодыми :
- Молодой чел-эк!.. Рады видеть вас в наших пенатах! Вы кушаете с нашими
детьми, мы оценили ваш поступок... не брезгуете! Но вы не можете не видеть, в
каком положении пребывает бездомная молодежь России. И ее все больше, не
побоюсь этого слова. - Он клонит круглую обритую голову к плечу и, вынув белый
платочек из кармана, мелко смеется, радуясь быстрым смелым словам, которые
летят из его рта. - А президенту наплевать с высокой башни, и всем его
опричникам наплевать. Не правда ли? - Он тщательно вытирает уголком платка
зубы и убирает его. - Вы кушайте, кушайте! Я отвлеку только на минуту.
Вынув из кармана пиджака сложенный вчетверо лист бумаги, он нацепил очки -
и сразу лицо его стало пугающе строгим, значительным. Андрей тут же вспомнил
несколько человек, похожих на этого старика - идиота-военрука в школе,
ефрейтора в армии (который командовал: копать отсюда до обеда!..) и