"Юрий Соколов. Строка из стихотворения (Журнал "Наука и жизнь", 1969, N 8)" - читать интересную книгу автора

расположения скал, обрушившихся в море. И, к удивлению многих,
неопровержимо показал, что в таких процессах проявляются очень сложные, но
тем не менее совершенно отчетливые композиционные закономерности, которые
и определяют структуру и форму хаотических образований. По-видимому, мы
инстинктивно ощущаем эти закономерности и потому так часто восхищаемся
красотой гор, облаков или морского берега... В подтверждение
справедливости этого я могу привести такой пример: посмотрите на горный
пейзаж или небо с облаками, исполненные рукой бесталанного художника. Они
наверняка покажутся вам некрасивыми и неестественными, хотя, казалось бы,
очертания горного хребта и форма облаков могут быть абсолютно
произвольными. Вместе с тем настоящие горы и облака, те, что мы встречаем
в природе, никогда не вызывают у нас подобного чувства... Истинный
художник улавливает самый дух модели, законы, управляющие ее построением,
и поэтому даже при значительном отклонении от действительных черт натуры
создается впечатление удивительной жизненности. В этом, по-видимому, и
состоит ответ на ваш вопрос.
Вадим встал со скамьи.
- Давайте отвлечемся от высоких материй и немного поедим. Но прежде,
если хотите, выкупаемся в ручье. Там, ниже, есть маленький водопад.
Ченей кивнул и, словно нехотя, отошел от просвета в кустах, сквозь
который был виден далекий берег моря.
- Я чувствую, что вам нравится здесь, - сказал Вадим. - Это так?
- Нравится - не то слово... Мне трудно объяснить, что со мной. Я
странствовал долго, невероятно долго. И забыл жизнь, забыл ее краски и
звуки, а здесь... Это похоже на вашу легенду: вечность, бессмертие, рай. Я
снова живу, воскресший. И никуда не уйду отсюда... Я не хочу обратно -
зачем мне туда? Я не вернусь. Мне страшно, когда я об этом думаю. Пустая и
темная дорога, бесконечный путь там, за синим небом, где холод, мертвая
тишина, одиночество...


Они шли по улице, похожей на глубокий каньон, пропиленный в толще
массивного камня. Бесчисленные блестки стекла и металла мерцали на его
стенах, образуя подобие сложной кристаллической структуры. Ченей с
любопытством смотрел на одурманивающий мираж манивших его витрин, на
фантастические иероглифы реклам, которыми были покрыты уходящие вверх
фасады домов. Здесь, как и раньше на площади, возникало ощущение, что
противоположные здания, наклонившись, сближаются в вышине друг с другом.
Солнечный свет, разлившийся далеко, там, где виднелась узкая полоска неба,
не проникал на темное дно каньона, и воздух, застывший и тяжелый, был
полон тусклой сиреневой мглой. Видимое утрачивало реальность - тревожные,
призрачные тени окружали Ченея. Временами ему казалось, что он, осторожно
ступая, идет по утонувшему городу в глубокой, не нарушаемой ничем тишине,
по улицам, наполненным неощутимой водой, похожей на прозрачный синий
туман. Лишь иногда на перекрестках, где немного расширялось пространство
между домами, он видел лучи солнца, проникавшие сверху тонкими светлыми
струями, окруженными золотым ореолом. Яркие пятна света дробились
ослепительными бликами на стеклах и блестящих рамах домов, вспыхивали на
цветных колпаках уличных указателей и светофоров. В бесконечном и темном
лабиринте улиц не было ни растений, ни насекомых, ни птиц. Жизнь ушла с