"Юрий Соколов. Строка из стихотворения (Журнал "Наука и жизнь", 1969, N 8)" - читать интересную книгу автора

фантастическую друзу кристаллов. Все эти здания, так же как и статуи на
лестнице, без сомнения, принадлежали разным эпохам. Но зодчие,
воздвигнувшие их здесь, сумели создать величественный и строгий ансамбль.
В его своеобразной и изысканной красоте было что-то тревожное и даже
мрачное, навеянное, быть может, огромными, подавлявшими воображение
размерами зданий. Необъяснимая, но отчетливо выраженная динамика была
заложена в них: взгляд не мог охватить все строение целиком и невольно
скользил по легким, устремленным вверх линиям, отчего дома, казалось,
стремительно росли и, мгновенно застыв, стояли над площадью, словно
гигантские призраки, закрывая собой половину неба.
Солнце перевалило за полдень. Знойное, колеблющееся марево повисло над
каменными плитами. Легкий ветерок, тянувший с моря, не приносил
облегчения.
Вадим дотронулся до руки Ченея.
- Жарко. Пойдемте в парк - видите, он начинается у самой лестницы. Там
есть чудесное место: тень, скамейка и фонтан - все, как в старинных
книгах.
За каменными воротами, открывавшимися на площадь, шла дорожка,
выложенная плоскими камнями, между которыми пробивалась жесткая,
стлавшаяся по земле трава. Кругом в беспорядочном смешении буйно
разрослись кусты и деревья. Сонный покой царствовал здесь; мертвенная тень
города только коснулась сознания, прошла и исчезла, растаяв в жужжании
пчел и душном аромате цветов.
- Вот он, фонтан. - Вадим протянул руку. - Это мой старый друг. Он поит
меня с незапамятных времен; в нем самая вкусная вода на всем побережье.
Они опустились на скамью, стоявшую в тени старых кедров и кипарисов.
Впереди, на залитой солнцем площадке, бронзовые тритоны, сидевшие на
высоком камне, выбрасывали в небо упругие струи, разлетавшиеся мельчайшей
радужной пылью. Кругом росли пышные кусты испанского дрока, покрытые
ярко-желтыми пахучими цветами. Шумящая вода непрерывным потоком брызг
падала в круглый бассейн с обвалившимися стенками, заросшими зеленым
бархатным мохом, и бежала вниз, в море, стремительным пенистым ручьем.
- Я завидую вам. - Ченей пожал руку Вадима. - И благодарю судьбу за
нашу встречу. По-видимому, я только сейчас начинаю понимать смысл нового
для меня слова - романтика... В свое время я много размышлял о гармонии
сущего, о концепции красоты. Но никогда не предполагал, что она может
облекаться в такие формы, как здесь... Взгляните, как это хорошо, хотя в
основе своей совсем просто - сочетание белого и синего: синее небо, белые
облака на нем, белая лестница и синее море... Какой глубокий цвет у него!
Отсюда, сверху, оно кажется темнее, чем с лодки. А там, у горизонта,
посмотрите - там легкий туман, слабое голубое сияние... Меня поражает
красота пейзажа, возникшего совершенно случайно, не связанного с актом
творчества, то есть сознательной организацией его элементов. Непонятно...
Утонченная красота в таких удивительных, асимметричных, совершенно
произвольных формах, как эти горы и изломанные контуры берега...
Вадим задумчиво смотрел на своего собеседника.
- Боюсь, что вы неправы. Формы эти далеко не произвольны... Не так
давно один из наших ученых закончил любопытное исследование о кинетике
образования различных так называемых случайных формаций в природе,
например, распределения растительности на поверхности земли, рельефа гор,