"Наталья Соколова. Дезидерата (Странное происшествие в семи визитах)" - читать интересную книгу автора

завершается нотой пошлости?
Красавица Флора понизила голос:
- Вы знаете, что я увидела, когда он наставил на меня аппарат? Да нет,
откуда вам знать. Увидела своего первого парня. Мне было тогда четырнадцать
лет. Он был бандит, "слоновый охотник", как называют тех, кто очищает
банки, славился в Плевках своей отчаянной храбростью, а там народ удивить
трудно. Через год получил вышку - за ним числились два убийства сторожей,
одно кассира и еще много всякого. И вот прошлое вернулось. Да я отдам любые
деньги, чтоб еще раз это пережить... опять стать четырнадцатилетней,
босоногой, безумно счастливой... - Подняла руку, точно пророчествуя: -
Говорю вам, это как опиум. Приползут на коленях и будут просить, умолять.
Наркотики всегда давали власть над людьми!
- Но ведь идеализация - это только один из возможных вариантов
настройки аппарата, - сказал Писатель. - А можно еще...
- Нет, нет! - энергично запротестовала она. - Только это! Остальное
меня не интересует. С остальным изобретатель может сколько угодно возиться
у себя в лаборатории - это его дело. Кстати, он получит немалые суммы, чтоб
тратить их на научную работу. А если уж говорить о настройке, регулировке
аппарата... Как вы думаете, - она стала деловито советоваться, - если
попросить изобретателя... Чтобы каждый раз можно было настраиваться на
определенный стиль. По желанию! Сегодня греза историческая, в духе Дюма.
Завтра вестерн, с мустангами и ковбоями. Восточный стиль, гарем. Или
пещерные люди. Или космос, планеты. Средние века, рыцари. Сверхчеловек
летает по воздуху, и все ему доступно...
Писатель слушал ее и с горечью думал о том, что индивидуальный мир
среднего человека, и без того утесненный за последние сто лет, становится
окончательно беззащитным, не огороженным от внешнего вмешательства, от
натиска дешевого стандарта. Комиксы, оттиснутые в мозгу, не нуждающиеся ни
в типографской краске, ни в кинопленке и экране, завоюют мир - ведь они
будут доступны самому ленивому, самому тупому и неразвитому.. Чтобы читать
(пускай дрянь, макулатуру), надо все-таки водить глазами по строчкам, чтобы
смотреть картинки, надо хотя бы листать страницы; а тут ничего не надо,
решительно ничего. Усыпляет мысль, убивает волю!
- Вы извините, - сказал Писатель довольно нетерпеливо (как-никак
шестое посещение за один день, шестой непрошеный гость), - но мне
действительно надо работать. И уходить! У меня, к сожалению, назначено
свидание. Если -вы будете так любезны и немного сократите свой сегодняшний
визит... то в дальнейшем...
- О, конечно, - она встала. - Но вы поняли? Вы будете помнить? Он мне
нужен позарез... А где же моя вторая?
Он поднял с пола перчатку. Белая длинная перчатка была испачкана,
затоптана. Она брезгливо взяла ее двумя пальцами.
- Вы должны мне обещать, что ни с кем из тринадцати, кроме меня... ни
с одним из них...
Писатель машинально кивал головой, не вслушиваясь в ее слова.
Когда же наконец она уберется, когда перестанет ему мешать? Он думал о
Медее.


ЭПИЛОГ