"Наталья Соколова. Захвати с собой улыбку на дорогу..." - читать интересную книгу автора

"Говорила ли мне когда-нибудь женщина: "Ненавижу"? - подумал
Человек. - Кажется, нет. Все было гораздо проще, без... без такого накала.
Да, собственно, что вообще было?"
- Спасибо. Ненависть лучше равнодушия. - Ученик нагнулся и стал
собирать осколки.
Ее передернуло.
- Ничего настоящего... все напускное. Рисовка... И эти обвислые кофты
шута... Отчего вы не носите костюмы, нормальные, приличные, как люди носят?
Боитесь растерять оригинальность?
Сидя на корточках, свесив до полу длинные руки, он поднял на нее
невинные ясные глаза.
- А вам не приходит в голову, моя пчелка, что костюм стоит денег? Что
у меня их может не быть, этих занятных золотых кружочков? Что моим
драгоценным братцам требуется, как ни странно, утром завтрак, в обед обед,
а на закате ужин?
Они увидели Человека и оба замолчали. "Ого, как у них быстро
развиваются отношения!" - подумал Человек, пряча полуулыбку. И тут же,
нахмурясь, приказал Ученику сходить туда - не знаю куда, срочно принести
то - не знаю что.
Наука требует дисциплины, послушания.
Зверь как-то сразу признал Русалку. Доступно ли ему было чувство
прекрасного? Этот вопрос пока оставался нерешенным, еще ждал своего
исследователя. Но так или иначе, они подружились. Когда у Зверя брали срезы
кожи на анализ, Русалка очень волновалась: "Пустите! Я сама... Ну, как вы
не чувствуете? Ему же больно. Тут трещинка, под складкой".
Перед уходом домой она любила заглянуть в стойло к Зверю, посидеть у
него хоть десять минут. Для нее Зверь иногда пел песню - единственную,
которую он выучил за всю свою жизнь, перенял у Ученика. Щелкало реле, как
щелкает не очень хорошо отлаженный лифт, снимаясь с места, и после паузы
голос с твердым металлическим привкусом выводил, чуть дребезжа:
Захвати-и с собой улыбку на дорогу...
Русалка сидела, подперев кулаками подбородок, поставив локти на
колени,, и слушала. Перед ней громоздилась складчатая, бесформенная туша
Зверя, заполняя стойло. Песенка была тягучая, грустноватая. Он потерял
работу. Его предали и осмеяли друзья. Ему изменила любимая. Что теперь
делать?
И вот он уходит из родного города, уходит куда глаза глядят, оставив
позади все, чем дорожил, к чему был привязан. Уходит навсегда.
Не накладывай в котомку слишком много.
Ведь не день, и не два, и не три - вечность целую идти.
Захвати с собой улыбку на дорогу.
Ведь не раз, и не два, и не три затоскуешь ты в пути!
Песенку эту никто уже не пел. Ее забыли. Она была в моде год или
полтора назад, и то недолго. Но Зверь не подчинялся моде. Его привязанности
были тяжеловесны и устойчивы.
С этим приходилось считаться.
Всю зиму бились и, наконец, к лету все-таки преодолели барьер
глубины - Зверь опустился на тысячу метров ниже контрольной отметки и
пробыл на этом горизонте восемь часов, не испытывая особых затруднений. Вел
его сам Человек - он сделал для себя кое-какие специальные приспособления и